"Драконы" закончено

[Жнец]

Название: О драконах и принцессах.
Автор: Жнец
Первая вычитка: hadzog
Бета: Malfoy-junior, aspie
Жанр: romance, юмор, слэш, гет.
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Статус: закончен, выкладывается в комментариях по мере вычитки
Предупреждение: присутствуют сцены гомоэротического содержания
Примечание: Ориджинал
Размещение: только с разрешения автора

запись создана: 04.06.2010 в 11:57

@темы: О драконах и принцессах, графомания

Comments

[Жнец]

1.

Они сидели на причудливо изогнутом стволе старой ивы, почти касаясь ногами водной глади, и любой заметивший их прохожий принял бы этих двоих за чудаковатого дворянина и его даму, вышедших прогуляться таким сумасшедше-закатным вечером. И только просидев с ними рядом некоторое время, можно было бы заметить некоторые странности: к примеру, насекомые, густо клубящиеся над абсолютно гладким, запятнанным ржавчиной ряски, зеркалом пруда, старались не приближаться к этим двоим ближе, чем на пару шагов. А уж услышав их разговор, любой случайный подглядчик на всякий случай сбежал бы со всех ног. Но, на свое счастье, никто мимо не гулял и гулять не мог: в заповедных лугах старого королевского мага случайных прохожих не сыщешь, и доглядчики туда заходить не рискуют.
- И с чего ты взяла, что я буду тебе помогать? До сих пор ты прекрасно справлялась сама, - голос кавалера был холоден, но где-то в самой глубине его тона проскальзывала неуловимая смешинка. – В конце концов, твои родственники…
- Ну, Мариус, они уже и так все мне помогали! А сейчас…
- Сейчас им надоело и они послали тебя с твоим выводком к Праматери, Изабель? – смешинка в голосе стала яснее.
Изабель обернулась к своему собеседнику и прищурилась.
- Смеешься, да? Между прочим, ты мне обязан! Если бы я не бросила тебя тогда, тебе до сих пор пришлось бы мириться с моим присутствием в твоей жизни! Кстати, я уже подумываю, а не вернуться ли мне, если и дальше так пойдет…
Мариус в наигранном ужасе отстранился, чуть не рухнув при этом с ивы в воду:
- Все что угодно, только не это, дорогая! Но сама подумай, - продолжал он уже серьезнее, - что я могу сделать? Я живу один, на острове – никаких условий для воспитания юных драконов…
- Нет, - замахала она руками, - нет, я вовсе не хочу, чтобы ты растил их сам – я помню, какими оболтусами ты вырастил наших детей! Нет уж, спасибо, еще одного такого выводка наш мир не вынесет. Но у тебя же множество родственников, может, кто-нибудь из них согласится?
Мариус тяжело вздохнул и поерзал, устраиваясь поудобнее.
- Дорогая, а почему бы тебе, для разнообразия, не попробовать вырастить их самой? Оставь на время своего философа или кто он там. Сорок лет – не такой уж долгий срок, на самом деле…
- Что ты! – если бы это было возможно, Изабель бы вскочила, но здесь можно было только еще сильнее развернуться к собеседнику, балансируя на не слишком толстом стволе. – Как я его оставлю – он же совсем как ребенок! Я и на кладку отлучаться боюсь, вот в прошлый раз, помнится, он случайно чуть не растворил королевский дворец, а принцессу потом еще месяц расколдовать не могли – она вообразила себя розой и загоняла иголки в любого, кто неосторожно к ней приближался. И поесть он постоянно забывает.
- Кстати, - с живым интересом спросил Мариус, - а он что, такой рассеянный: за двести лет не обратил внимания, что ты не стареешь?
Изабель засмеялась:
- А он поит меня какой-то микстурой своей, и считает, что открыл секрет вечной молодости…
- Он тебя на ингредиенты не порежет при случае, если заметит, что на других его микстуры не действуют?
- А другие все умирают сразу, он думает, это работает только при истинной любви, дурачок.
Мариус вгляделся в ее лицо, освещенное какой-то отсутствующей, но счастливой улыбкой, сияющие глаза, и вздохнул:
- Может, он не так уж и не прав…
- Что? – не расслышала Изабель.
- Хорошо, говорю, - произнес Мариус громче. – Я попробую тебе помочь. Но ничего не обещаю. Когда у тебя кладка?
- Месяца через полтора вроде срок придет, так что ориентируйся на два – два с половиной месяца. Ой, Мариус, ты такой милый! – она потянулась обнять и расцеловать его, но он отстранился.
- Не надо, Изабель. Не стоит. Я же сказал – ничего не обещаю…
- Вот потому я от тебя и ушла, - чуть надулась она. – Как можно быть таким букой?
- Я свяжусь с тобой, - буркнул Мариус, вскарабкался на ствол с ногами и шагнул вперед, к пруду, распахивая руки.
Шаг обернулся нечеловечески длинным и высоким прыжком, а руки – черными, с прозеленью и золотом, драконьими крыльями. Через миг высоко над прудом в закат улетал огромный дракон.
Изабель провожала его взглядом, но недолго: Мариус до сих пор оставался одним из самых быстрых драконов этого мира и почти мгновенно скрылся в оранжевых закатных облаках. Потом тоже взобралась на иву, путаясь в широкой юбке, и повторила его шаг – вот только крылья у нее были изумрудные.

Полночь застала Мариуса в библиотеке: прихлебывая вино прямо из бутылки, позабыв про этикет и приличия – все равно никто не видит, – он пролистывал книги Рода всех королей мира; план по обеспечению выводка Изабель опекунами был уже разработан, оставалось только найти бесплодную принцессу и подсунуть ее в жены одному из своих холостых внуков или правнуков…
Однако, найти такую принцессу и было главной проблемой: человеческие правители не меньше драконов заботились о продолжении собственного рода, и тщательно отслеживали плодовитость своих женщин.
Глубоко за полночь Мариус пришел к выводу, что стоило бы придумать что-нибудь другое, но третья бутылка вина, видимо, была несколько лишней, и новые идеи не желали приходить в драконью голову. И ему не осталось ничего другого, как попросить помощи у Старого Магического Зеркала. Мариус не любил обращаться к нему за советами: к слишком уж странным последствиям они порой приводили, и до этого случая за всю свою жизнь прибегал к этому способу всего один раз.
Зеркало было вмуровано в стену верхней террасы самой высокой башни над пещерой: оно оживало, только отразив рассветные лучи.
Подниматься по лестнице с заплетающимися ногами было тяжело, а очередная бутылка в руке только осложняла путь, но Мариус не сдавался, и выбрался на террасу как раз, когда небо начало светлеть. Он отсалютовал бутылкой оживающему Зеркалу, скинул рубаху и ей же стер с него пыль, чтобы лучше было видно; изложил свою проблему и приготовился увидеть ответ.
Сначала в Зеркале проявился один из его внуков, и Мариус согласно кивнул – да, этот подойдет, он достаточно серьезен, и в то же время достаточно склонен к авантюрам, чтобы согласиться на воспитание чужого выводка. В честь этого было просто необходимо принять еще пару глотков вина. Дракон приложился к горлышку бутылки, но тут изображение в Зеркале сменилось, он поперхнулся, и долго не мог откашляться.
Потом так же долго всматривался в то, что ему показали.
- А что, - задумчиво протянул он наконец, - зато все проблемы решаются.
Отхлебнул еще, чтобы прополоскать горло после кашля и добавил:
- Ну, Ремиель… Не ожидал…
И усмехнулся рассвету.

[Жнец]

2.

Принц спускался по винтовой лестнице потайного хода, подсвечивая себе тусклой масляной лампой. Все ходы он уже давно выучил наизусть, и мог бы обойтись без света, но в этот предрассветный час в кухне могло не оказаться огня. Тихо скрипнула дверь. Томас замер: если там кто-то есть... Но все было тихо, и он вошел в кухню. Против ожиданий, в очаге горел огонь; принц шагнул к котлам по правую сторону: он знал, что там всегда оставляют холодное мясо и овощи для раннего завтрака сменяющихся с караула стражей. Но тут внезапно раздался шорох, и Томас замер, вглядываясь в полумрак.
На скамье у очага лежал человек, и, не успел принц и шагу сделать к спасительной, еще приоткрытой двери, как он шумно потянулся и сел, глядя в упор на вошедшего. Томас сжал губы, мужественно задрал подбородок и чуть охрипшим от неожиданности голосом спросил:
- Ты кто? Я не помню, чтобы видел тебя раньше.
Незнакомец заинтересованно склонил голову вбок, с каким-то болезненным любопытством разглядывая собеседника и не торопясь с ответом. Он был одет в небогатое, но опрятное и крепкое платье; сапоги на ногах – он не снял их, даже засыпая, - выглядели заношенными, но добротными. На его поясе принц не заметил оружия, но даже без него незнакомец выглядел опасным: обветренная загорелая кожа, темные глаза и волосы, узкая ломаная полоска губ.
- Так кто ты такой? – повторил Томас, и на последнем слове голос его некстати дрогнул.
Незнакомец усмехнулся и, наконец, соизволил ответить, однако совсем не то, что ожидал услышать принц:
- А ты что, всех здесь знаешь? И сам-то ты кто, чтоб вопросы задавать?
Томас судорожно вобрал в себя воздух, мысленно досчитал до десяти, как наставлял его учитель этикета, и ровным голосом ответил:
- Я – принц. И я действительно знаю в лицо всю здешнюю челядь, но вот тебя не припомню. Ты не похож на вора, так что, видимо, имеешь право здесь находиться, а я имею право знать, кто ты.
Незнакомец чему-то мимолетно улыбнулся, и улыбка эта показалась принцу на удивление довольной, вскочил и поклонился – довольно-таки низко, хоть и не так, как полагается по этикету, но принц решил пока не заострять на этом внимания.
- Извините, Ваше Высочество, не признал. Я так, бродяга-сказитель, проходил мимо вашего поместья – служанки с кухни сжалились надо мной и пустили на ночлег.
Принц еще раз оглядел незнакомца и озвучил свои сомнения:
- Что-то ты не похож на бродягу. Но, допустим, я поверил. Как твое имя?
- Люди называют меня Эдвин, Ваше Высочество.
Тут Томас понял, что еще заинтересовало его в ответе Эдвина:
- Так говоришь, ты сказитель? – принц разом словно утратил все свое величие и превратился в обычного шестнадцатилетнего мальчишку. – Ты, наверное, много где был, верно? Расскажи мне о том, что происходит там, - он махнул рукой куда-то в сторону, - за стенами.
Эдвин нахмурился:
- Разве у Вашего Высочества мало сказителей?
Томас в это время уже склонился над котлами и выкладывал из одного на ближайший стол куски жаркого: мясо было приготовлено большими кусками, а стол протереть проще, чем мыть потом тарелки.
- Будешь есть? – спросил он. – А сказители здесь только те, что присылает отец. Я не знаю, что они замалчивают или искажают... Садись, я не буду настаивать на соблюдении этикета.
Сказитель кивнул, придвинул к столу скамью и уселся, но хмуриться не перестал.
- А как так получилось, что Ваше Высочество...
- Зови меня Томасом, мы на кухне, - усмехнулся принц.
Он уже успел притащить откуда-то две краюхи, и выставил на стол кувшин вина и пару кружек. Уселся напротив сказителя и отломал кусок хлеба.
- Хорошо, Томас, - с некоторой неуверенностью в голосе сказал Эдвин, - так что привело тебя на кухню среди ночи?
- Зачитался в библиотеке, - беспечно отмахнулся принц, вгрызаясь в гигантских размеров бутерброд. – Я всегда сюда прихожу, если ночью проголодаюсь – не хочу слуг беспокоить.
- А сказители тебе, значит, врут? – сказитель разлил вино.
- Ну, я не знаю, - принц благодарно кивнул и придвинул к себе кружку. – Мне не с чем сравнивать, понимаешь?
Эдвин поднял кружку, принюхался, осторожно отпил, прислушался к ощущениям и чуть заметно поморщился. Потом решительно сделал несколько глотков.
- То есть, тебя отсюда не выпускают?
Томас с некоторым недоумением пронаблюдал за действиями бродяги, попробовал вино, пожал плечами и ответил:
- Ну, как… Отец меня к себе вызывает иногда, приемы еще праздничные – там я обязан присутствовать. На охоту иногда выезжаем с братьями. Но это все равно как в поместье, понимаешь? Только стены будто раздвигаются, но никуда не убираются.
Принц грустно заглянул в кружку, залпом выхлебал половину и вгрызся в кусок мяса.
- Да… - сочувственно протянул Эдвин. – А что так? Ты же королевский сын. Вас же должны возить по миру, разным странам, образование опять же…
- Ага, сын… королевский… - принц зашвырнул в очаг полуобъеденную кость и снова потянулся за кружкой. – Только я четвертый. Четвертый по счету. Знаешь, как отец бушевал, когда я родился? Он-то думал, принцесса будет, а тут я… Эх… - Томас допил вино и ливанул себе еще. – Вот ты сказитель, скажи мне, что должен делать четвертый сын? Не знаешь? То-то и оно!..
Эдвин шевельнулся, словно собираясь что-то сказать, но потом, видимо, передумал, и затих, сочувственно кивая и прихлебывая понемногу из кружки. К еде он так и не притронулся. А принца несло:
- Никто не знает. Вот первый сын – он наследник, будущий король и прочее. Его соответственно этому и обучают. Второй – он умный, множество наук превзошел, теперь в Шнииштадском университете учится, алхимиком будет или философом, третий – воитель, фехтовальщик, задира, уже две приграничные стычки выиграл, в свои неполные девятнадцать, а была бы война – он бы и на войне… А я? – Томас поднял глаза и жалобно посмотрел на собеседника, который на тот момент уже казался ему лучшим другом. – Что делать мне?
- А чему тебя учат? – осторожно поинтересовался Эдвин.
- Да всему подряд, - принц подлил себе еще вина. Сказитель внимательно на него посмотрел, торопливо допил свое, наполнил кружку из кувшина и поставил его подальше от принца, так, чтоб тот не сразу дотянулся.
- И наукам, и фехтованию, и тактике, и верхом ездить… Я запасной, понимаешь, - продолжал принц свою горестную повесть, - меня учат на случай, если с кем-нибудь из моих братьев, да не дозволит Небо, что-то приключится. Тогда я должен буду заменить Дэррила, нашего третьего, а он – Мэттью, а Мэттью – Людвига… Только получается, что все они уже при деле, а я сижу тут, как стервятник, и жду, когда же умрет кто-нибудь из них…
Эдвин еще раз оглядел принца – русоволосого, светлокожего, с пьяным румянцем во всю щеку и только-только начавшей пробиваться, неровно соскобленной светлой щетинкой на подбородке, и чуть слышно хмыкнул – вот уж на кого не походил принц, так это на стервятника.
- А ты не думал, чтобы бежать отсюда, Томас? – спросил он.
- Куда? – горько и пьяно рассмеялся принц. – Ну да, я могу, наверное, работать писцом или наняться в охрану – я неплохо фехтую, но это же…
- Да, это не для принца, - согласился Эдвин. Голос его вдруг стал задумчив, чтобы принц мог понять: эта идея пришла ему в голову только теперь. – А почему бы тебе не завести себе свое королевство?
- Завести королевство? Оно что, щенок, чтоб я его заводил? – принц, похоже, был не так пьян, как выглядел. Или не так простодушен, как казалось на первый взгляд. – О чем ты?
- Ты просил меня рассказать про то, что там, за стенами, верно? – сказитель склонился к принцу через стол, пронзительно глядя ему в глаза. – Так вот, к северу отсюда, примерно в одном дне пути верхом, начинаются Драконьи горы. Ты слышал про них?
Томас кивнул.
- А про то, что там до сих пор живут драконы, ты знаешь?
- Правда? – принц удивленно распахнул глаза, и Эдвин внезапно обнаружил, что они не бесцветно-светлые, как показалось ему сначала, а серо-зеленые с тоненькими темными прожилками.
Сейчас принц был похож, скорее, на уличного мальчишку, впервые увидевшего фокусника, но сказитель удержал на лице серьезное выражение и продолжил:
- Так вот, я знаю, где в горах пещера одного из них.
- И как это поможет мне добыть королевство? – принц взял себя в руки и подозрительно прищурился, но скрыть интерес к рассказу уже был не в силах.
- Драконы всегда воруют принцесс. Уж не знаю, что они с ними потом делают, но есть закон – тому, кто спасет принцессу, достается половина королевства ее отца. А уж если она вдруг единственная дочь… Ты понимаешь меня, Томас?
- Кажется, да, - принц выпрямился, а глаза его затянула мечтательная дымка. – Я спасу принцессу и женюсь на ней. И стану королем!
- Точно! – Эдвин, наконец, позволил себе расплыться в улыбке и хлопнул принца по плечу, возвращая того на землю.
- Ты мне поможешь найти дракона, Эдвин? – Томас уже придумал план убиения дракона, и сказитель занимал в нем не последнее место.
Но тот вдруг досадливо пожал плечами и смущенно отвел взгляд.
- Я бы с удовольствием, мой принц, но, понимаешь ли, меня ждут в другом месте. Очень ждут, - а когда Томас разочарованно осел на скамье, быстро добавил, - но я дам тебе карту и нарисую на ней дорогу. И помогу выбраться отсюда!
- Да выбраться я и сам могу, - вздохнул принц, - жаль, я думал, ты пойдешь со мной…
- Я подскажу тебе, какое собрать снаряжение и укажу путь. Разве этого мало?
Принцу вдруг показалось, что сказитель смотрит на него испытующе и строго, и подумалось: а вдруг это великий волшебник инкогнито, направляющий меня по пути моего предназначения?..
- Нет, - Томас снова выпрямился, поднял голову и встал. – Этого хватит. Пойдем.
Эдвин с готовностью поднялся и поклонился, предоставляя принцу показывать путь.

[Жнец]

В задней стене, опоясывающей поместье, уже лет двести как была прорублена калитка. То есть, она так называлась – калитка, а на самом деле в ней одновременно могли разъехаться два рыцаря верхом и в полном облачении. Впрочем, поместье было поместьем тоже только по названию: на первый и все последующие взгляды оно выглядело самым настоящим замком. Эту калитку сделали по приказу одной из опальных королев, вынужденной коротать здесь свой невеселый век соломенной вдовы, дабы ее могли навещать сочувствующие придворные кавалеры, а стража у главных ворот не подвергалась бы наказанию, если гости будут внезапно обнаружены при неожиданном визите короля. Эту историю принц рассказал Эдвину, когда они проходили через эту калитку: принц вел в поводу двух коней: боевого жеребца и мерина, нагруженного припасами и доспехом. Эдвин шел рядом налегке. Миновав на удивление легко, без скрипа открывшуюся калитку из дерева в локоть толщиной, и пройдя под каменными сводами стены, они оказались на дороге, опоясывающей поместье. Вставало солнце. Недалеко, в нескольких десятках шагов, от дороги отходила довольно заросшая, но широкая тропа, ведущая как раз в нужном направлении: через поля на север, к далеким, встающим на горизонте Драконьим горам.
- Вот по ней и поедете, Ваше Высочество, - указал на нее Эдвин, - там будет пара деревень, но…
- Останавливаться не буду, я помню, - нетерпеливо оборвал его принц и вскочил в седло.
- Заночуете в предгорьях, - и не подумал прекратить Эдвин, - а с утра двинетесь, следуя отметкам на карте. К завтрашнему полудню будете на месте.
- Теперь все? – принц уже весь был там, в будущем бою и своей неминуемой победе, и конь, чуя его нетерпение, беспокойно переступал ногами.
- Почти, - сказитель ухмыльнулся, - а скажите мне, пожалуйста, Ваше Высочество, почему у Вас на кухне ни одной молоденькой служанки? Как-то я не привык такое видеть в королевских владеньях.
Принц заалел ушами и поморщился.
- Отец опасался, что у меня со скуки случится великая любовь или несколько бастардов, так что женщин моложе сорока в поместье нет. Зачем ему бастарды четвертого сына, когда он и со мной-то не знает, что делать? - тут Томас вспомнил, куда направляется и просветлел. – Зато теперь ему не придется об этом беспокоиться.
- Что ж, мой принц, позвольте пожелать вам удачи, - улыбнулся Эдвин.
Принц кивнул, сжал колени, и его вороной чуть не с места взял в галоп. Мерин последовал за уздой, повязанной на луку седла вороного, и, судя по его виду, проклял свою судьбу. Запас проклятий иссяк через пару минут, после чего мерин взял судьбу в свои зубы, и путь они продолжили рысью.
Сказитель постоял немного на дороге, глядя вслед удаляющемуся принцу, потом развернулся и быстрым шагом, почти бегом, направился к расположенной невдалеке рощице. Потом стражи поместья клялись, что видели взлетающего из нее черного дракона, который скрылся в северо-западном направлении.

3.

Ремиель в очередной раз решил навести порядок в библиотеке и, перебирая старые книги, наткнулся на какое-то старое историческое исследование. Как обычно, перелистывая пожелтевшие страницы, увидел ссылку на событие, достоверность и дата которого потребовали немедленной проверки; он полез в справочники… К обеду обстановка в библиотеке напоминала последствия крупного погрома или небольшой войны. Предыдущие попытки убраться, впрочем, заканчивались с тем же успехом, хотя причины, то есть книги, всегда были разные, но в этот раз оторваться от книг его заставили не сумерки, а почтовая чайка дедушки. Она с криками долбилась в витражные стекла библиотеки, угрожая их разбить, и, волей-неволей, Ремиелю пришлось отвлечься. Он вышел на балкон, и чайка с наглым воплем спикировала на перила, но ее тоже можно понять: два часа полета над морем, а потом час бесплодных попыток достучаться до адресата – и все на голодный желудок! Ремиель достал из ящичка, прикрепленного к перилам, приготовленную специально для такого случая вяленую рыбку и скормил ее чайке, после чего та позволила отвязать от ноги пергамент, и, оскорбленно обозвав адресата жмотом на своем чаячьем языке, сорвалась к морю.
В письме дедушка радостно извещал внука, что тому пора становиться взрослым и обзаводиться потомством, и что он, дедушка, подобрал любимому внуку по такому случаю прекрасную кандидатуру на роль жены и спутницы жизни. И что завтра к вечеру он прибудет поговорить с ним об этом… Внук вспомнил бабушку, вообразил себе дедушкины представления об идеальной жене, схватился за голову и ринулся обратно в библиотеку – искать и перечитывать истории королевских семей: ему срочно требовалась принцесса, чтобы оградить себя от дедушкиного выбора.
Пару часов спустя Ремиель, обсыпанный книжной пылью с ног до головы, но счастливый, выбрался наконец в коридор: он подобрал с десяток кандидатур, теперь надо только выяснить, которая живет ближе. А также подготовить пещеру к дедушкиному приезду и приему принцессы. Ах, да. Надо было еще эту самую принцессу похитить, ну да это быстро…
Ремиель кликнул слуг и объявил аврал: это словечко он подхватил у дедушки же, вечного островитянина и любителя морских рассказов. Посмотрел на часы, решил, что добывать принцессу сегодня уже поздновато, отдал еще несколько распоряжений, касающихся подготовки покоев для будущей гостьи, и отправился к себе – приводить в порядок себя самого.
За принцессой он решил отправиться завтра, ближе к обеду, чтобы как раз вернуться к дедушкиному приезду и еще успеть с невестой переговорить насчет спасения.

Как и обещал сказитель, к вечеру принц добрался до предгорий: редкие, поросшие травой холмы сменились высокими, с выступающими из-под кустов и ковыля скальными выступами, но солнце еще не коснулось горизонта, и принц решил не останавливаться, а попытаться продолжить путь – ведь чем больше он пройдет сегодня, тем меньше ему останется на завтра, а значит, и он, и его конь будут в лучшей форме. Томас спешился, достал из сумки свиток с картой, развернул и принялся ее разглядывать.
Да, все правильно: вот деревня, которую он миновал в начале пути, вот вторая, недалеко отсюда: принц даже подумывал ненадолго там задержаться, но люди как-то странно и неприветливо посматривали на него, а особенно – на доспехи, притороченные к седлу мерина. Вот тропа, по которой он добрался сюда, вот этот приметный утес с вершиной, как конская голова, его надо оставить по правую руку… Принц так увлекся разглядыванием карты и сверкой ее с окрестностями, что не заметил, как кони тихонько обогнули его и убрели в заросли сочной майской травы на обочине: последние пару часов принц, жалея вороного, не торопил коня, и тот, к счастью, успел и обсохнуть, и успокоиться после скачки до полудня. Но голод никто не отменял, и, раз уж хозяин зазевался, было бы глупостью не воспользоваться моментом.
Когда принц опомнился, из травы торчал только хвост его мерина, и пришлось немало помучиться, прежде чем кони согласились вернуться на тропу. Но время было безнадежно утрачено, и двигаться дальше не имело смысла – длинные закатные тени холмов погрузили продолжение тропы в настоящую ночь, так что принц только горестно вздохнул, отпустил коней на длинный повод, предварительно расседлав, и полез на ближайший холм за сушняком. На самом деле, кони оказали ему услугу, не пустив на закате продолжать путь в горах, где не было ни места для ночлега, ни дерева на костер, но принц, по неопытности своей, этого не подозревал. Вернувшись с охапкой хвороста, он быстро вытоптал в траве полянку, торопливо, пока солнце еще совсем не зашло, набрал камней и выложил кострище.
Костер до сих пор ему разводить не приходилось, но он не раз наблюдал на охоте этот процесс и постарался его повторить. Получилось неплохо, и не долее, чем через полчаса робкие язычки огня осторожно лизнули тонкие веточки. При свете разгорающегося костра принц поужинал хлебом и вяленым мясом, захваченным на кухне в поместье, запил сильно разбавленным вином и приготовил себе постель из попон и плаща.
Недалеко от поляны бродили кони и, шумно всхрапывая, щипали траву, где-то на холмах переговаривались ночные птахи, а принц лежал, завернувшись в плащ, смотрел на небо в звездах – они казались ему гораздо ярче и крупнее тех, что он видел из поместья, и счастливо вздыхал своей обретенной свободе и впервые в жизни появившейся цели.
Через полчаса кончились дрова и выпала вечерняя роса.
Еще через полчаса принц сидел, завернувшись в промокший плащ и влажные попоны, и громко клацал зубами от холода – весенние ночи отличаются от летних, хотя днем об этом как-то не думается.
К середине ночи Томас, однако, немного согрелся: бесплодные попытки заставить коней улечься, чтобы он мог о них греться, заставили принца приложить немало физических усилий. Чуть позже принц решил повторить вечерний забег за хворостом. Чуть не переломав ноги, и два раза чудом не сверзившись с холма, он сумел набрать еще охапку хвороста, но влажные ветки отказались разгораться.
Утро Томас встретил невыспавшимся, продрогшим до костей и проклявшим сказителя, себя, принцесс, драконов и все остальное. Согревшись немного под всплывшим из-за горизонта солнцем, он укутался поплотнее и, незаметно для самого себя, заснул.
Проснулся принц часа через три, и еще раз проклял все на свете – он не знал, а знающего сказителя или проводника под рукой не оказалось, что раньше выдвигаться все равно было бы бесполезно: в разломе между двумя горными вершинами до сих пор царил густой сумрак.
Томас заседлал коней, наскоро перекусил, поежился, вспоминая ночной холод, но все-таки спустился к журчащему неподалеку ледяному ручейку и умылся, прежде чем выдвинуться в путь.

[Жнец]

Ремиель с утра успел выбрать принцессу из тех, что вчера определил, как подходящих, заглянуть в магическое зеркало – не из тех, что, как дедушкино, отвечало на вопросы и предсказывало будущее, а в обычное, которое показывало, что происходит в том месте, которое хозяин желает увидеть, выяснил, что принцесса собирается после полудня на конную прогулку, удовлетворенно кивнул самому себе и уселся за поздний завтрак. В пещере все было приведено в порядок, слуги должным образом проинструктированы, оставалось только позавтракать, собраться – и лететь за принцессой.
Виночерпий тонкой струйкой наливал белое вино с южных виноградников Альеты восемнадцатилетней выдержки в бокал серебристого хрусталя – десерт после завтрака, белое вино и сыр, - когда за стенами в традиционном вызове запел рог. Рука виночерпия дрогнула, и драгоценное вино плеснулось на темное дерево стола, но Ремиель не упрекнул мальчишку: лицо его застыло в надежде, что это случайность… или послышалось. Но рог пропел повторно, а затем и в третий раз – кто-то вызывал дракона на бой. Ремиель вскочил, опрокидывая бокал, тот тонко звякнул, разбиваясь, жалостливо вскрикнул распорядитель… Не обращая внимания на оставшийся за спиной беспорядок, Ремиель стремительно пересек комнату и шагнул к окну: перед входом в пещеру, по белому, вчера тщательно разглаженному песку, на вороном коне гарцевал рыцарь в полном доспехе.
Ремиель даже залюбовался на мгновение, но тут же опомнился. Ах, как некстати, подумалось ему.

Как раз к полудню принц подъехал к повороту, который на карте был обозначен как последний перед «полем боя» у входа в пещеру Дракона. Он спешился, привязал коней к мертвому стволу дерева, как нарочно торчащему из каменного склона. Пешком подобрался к тому месту, где дорога, в которую превратилась тропа, круто сворачивала в сторону и осторожно выглянул: точно, все, как указано. За поворотом путь резко расширился, превращаясь в утоптанную, присыпанную гладким белым песком долину, размером втрое превышающую любое из виденных принцем турнирных полей. Сначала Томас не заметил никакого «входа в пещеру» и на миг даже ужаснулся обману сказителя. Потом поднял взгляд и увидел его: раззявленный черный зев, огромный и мрачный, распахивался в скале на высоте не меньше чем в десяток человеческих ростов, из него ощутимо разило опасностью и смертью.
Принц вернулся к коням и ненадолго остановился в задумчивости: дело, представлявшееся ему до сих пор таким простым и легким, теперь казалось почти невыполнимым. Если в пещере такой вход, каких же размеров должен быть дракон? Но отступать было уже некуда – ну не возвращаться же обратно в поместье с позором? Уж лучше с честью погибнуть здесь, пытаясь спасти принцессу. Воспоминание о томящейся в плену у дракона пленнице внезапно придало принцу сил, и он взялся расчехлять оружие и снимать с коня свой доспех. Вопрос о том, кто же будет помогать ему облачаться, пришел чуть позже, но ответ был болезненно очевидным. С поддоспешником Томас справился довольно легко и быстро, а вот застегивать на себе панцирь было почти невозможно, но в конце концов, потянув правое плечо и два раза уронив себе на ногу поножи, он и с этим справился. На то, что все сидит вкривь и вкось, а левый наплечник, налокотник и запястье вообще норовят провернуться вокруг руки, было решено не обращать внимания – на руке будет щит, а что до всего остального, так он не на турнир сюда приехал красоваться.
Пришел черед взбираться на коня, и тут принц застыл в горестном недоумении намертво, и не бывать бы поединку, но вороной ехидно покосился на хозяина и опустился на колени. И Томас впервые порадовался, что у него, по молодости лет, нет турнирного доспеха, а то бы неминуемо взял с собой именно его, а в нем даже на такого умного коня без посторонней помощи залезть невозможно. Но вот, наконец, все в порядке, насколько возможно. Путаясь в поводьях, мече и щите, принц непроизвольно придержал коня перед поворотом, но напомнил себе о несчастной узнице жестокого дракона и решительно направил вороного вперед. Примерно в центре площадки он снова натянул поводья и несколько минут решал, куда же деть меч, чтобы достать рог, и все-таки решился ненадолго вернуть его в ножны. Напетый сказителем сигнал вызова он помнил хорошо, на слух никогда не жаловался, и все же долго не решался поднести к губам окованный серебром рог; и только заставив себя отвести взгляд от мрачного зева пещеры этого монстра, которому суждено прервать молодую жизнь принца, и переведя его на бесконечную, безмятежную синь весеннего неба, Томас сыграл сигнал. И повторил его, как полагается, еще два раза.
Последовало несколько томительно-тягучих беззвучных минут – даже ветер, казалось, застыл в ожидании. Но вот что-то угрожающе шевельнулось в черноте пещерного входа. Вороной всхрапнул и отступил на пару шагов назад. Принц бросил рог и выхватил меч, а на белый песок удивительно легко и изящно для своих размеров спланировал черно-зеленый дракон. Томас ненадолго залюбовался изумрудными переливами на угольно-черной чешуе и глубокой зеленью обратной стороны крыльев, но тут же спохватился, поднял руку и захлопнул забрало, показывая, что готов к бою.
Дракон сложил крылья и склонил голову вбок, напомнив почему-то давешнего сказителя, и внимательно оглядел принца.
- Чему обязан визитом? – произнес он глубоким, приятным баритоном, и из пасти его вырвалось сизое облачко дыма.
Принц вздрогнул, а вороной отпрянул еще на пару шагов: им никто не сообщил, что драконы умеют говорить. Взяв себя в руки, Томас ответил со всей возможной твердостью:
- Грязное чудовище, оскверняющее своим дыханием небо, я – принц Томас, я пришел очистить от тебя землю!
Дракон хмыкнул и переспросил:
- Так небо или землю?
- Не придирайся к словам, гадкая тварь! – оскорбился принц. – Я убью тебя!
- Послушай, - примиряюще сказал дракон, - у меня совсем нет времени. Может, договоримся? Ты пришел за сокровищами?..
- Я пришел освободить принцессу! – принц хотел гордо вскинуть голову, но передумал и поднял меч, направляя его на дракона.
- Ну извини, - дракон развел крыльями. – Не завел еще, вот сегодня лететь собирался…
- Ах, ты еще и издеваешься, гнида зеленая! – вскипел Томас.
Он поудобнее перехватил меч, насколько это было возможно в плохо подогнанной из-за незатянутых ремешков латной перчатке, и ударил коня пятками, направляя в атаку.
Дракон сделал странное движение крыльями, словно пытался пожать плечами, но передумал, и развернул их во всю ширь, мгновенно став раза в четыре больше, вытянул шею и коротко рыкнул. Рык заполнил всю турнирную котловину от края до края, воздух, казалось, сгустился и придавил все окружающее к песку. Вороной шарахнулся, присел на задние ноги и ошалело заржал. Но принц уже утвердился в своем намерении принять геройскую смерть, и не собирался принимать во внимание мнение своего коня на этот счет, и тогда вороной решил, что тоже может не считаться с желаниями всадника. Проявив похвальное благоразумие, он взвился на дыбы, сбрасывая принца наземь, развернулся и, задрав хвост, умчался прочь.
Томас в падении потерял шлем, щит, левое оплечье и стремление на тот свет, но одного взгляда на приближающегося дракона было достаточно, чтобы понять: время разговоров миновало. Чудовище надвигалось, загребая песок лапами с когтями, каждый из которых мог бы проткнуть принца насквозь, развернув крылья и раздраженно хлеща по сторонам шипастым хвостом. Принц вскочил – впоследствии он долго размышлял, как это у него получилось, почти в полном-то доспехе, но так и не пришел ни к какому выводу, - и кинулся к одной из каменных стен, под защиту осыпавшихся когда-то с нее камней, каждый размером в полдома.

[Жнец]

4.

Ремиель шагнул к принцу, надеясь, что тот окажется не глупее собственного коня и ретируется следом, но принц с быстротой испуганного кролика умчался в сторону, оставив на песке несколько железок, и теперь, чтобы выгнать его к выходу, пришлось бы долго маневрировать: он сам себя загнал в ловушку, так, что дракон почти полностью перекрыл ему дорогу к выходу из долины. Ремиель остановился в раздумье и досадливо прищелкнул языком: время уходило, а, по кодексу поединков, закончить бой может только тот, кто его начал своим вызовом. Теоретически, конечно, можно было бы сделать из принца кусок хорошо пропеченного мяса, но Ремиель был противником столь жестоких мер. К тому же, запах паленого, как известно, на редкость назойлив и чрезвычайно долго выветривается.
Дракон взвился в воздух и выдохнул длинную струю дыма в том направлении, где должен был находиться принц, в надежде выкурить того на открытое место, но принц выскочил с совершенно другой стороны и, вопя что-то невнятное, бросился в очередную самоубийственную атаку. Ремиель на всякий случай подобрал хвост и одним взмахом крыльев переместился на противоположную сторону котловины. Развернулся и обнаружил, что принц успел снова скрыться.
Дракон снова замер, оглядываясь по сторонам: его потихоньку начал захватывать азарт.
С полчаса спустя он начал понимать, зачем был установлен обычай по выдерживанию месячной паузы между похищением принцессы и женитьбой на ней, дабы дать рыцарям возможность попытаться спасти несчастную: продолжение рода – это необходимость, зато вот такие схватки – великолепное средство разогнать застоявшуюся кровь. Давно он не ощущал себя настолько живым!..
Еще через полчаса он начал недоумевать, каким образом хоть кому-то из рыцарей удается этих самых принцесс освобождать: поскольку он не желал ранить или искалечить принца, и был из-за этого предельно осторожен, противнику пару раз удалось достать его мечом, но на прочной броне не осталось даже царапины.
Ремиель предпочитал не усугублять ситуацию, и не действовал активно, предоставляя принцу проявлять инициативу, поэтому порой затишье продолжалось несколько минут, но даже эти минуты были заняты очень интересным делом: на слух и с помощью логики вычислить, где может сейчас находиться противник, и откуда он выпрыгнет. Угадывая, дракон мысленно засчитывал себе очко, а если принц умудрялся его перехитрить – демонстративно пугался и шарахался в сторону, поджимая хвост. Засчитывать очки принцу он тоже не забывал.
Его все больше и больше увлекала эта замечательная игра – вот только бы еще противник не кричал такие оскорбительно-обидные вещи, которые, к тому же, ничуть не соответствовали истине. Ну какой из него питон, тем более пучеглазый, в самом деле?..
Обидевшись не на шутку, дракон забыл об осторожности, и в ответ на очередную атаку широко отмахнулся крылом. Принц коротко вскрикнул и улетел в сторону, крепко приложившись спиной и, похоже, затылком, об скалу.
Ремиель испуганно застыл, глядя, как противник медленно сползает на песок. Осторожно приблизился и прислушался: дышит, нет? Со стороны пещеры раздались радостные вопли наблюдавшей за поединком челяди. Дракон развернулся в их сторону и рявкнул, чтобы заткнулись и позвали лекаря. Обиженное недоуменное молчание было ему ответом, но он знал, что распоряжение будет выполнено немедля. Ремиель обернулся, присел на корточки и осторожно нащупал жилку на шее принца, послушал – бьется. Он облегченно вздохнул и отодвинулся, пропуская уже явившегося целителя. Тот деловито посуетился над распростершимся телом, проделывая малопонятные, но обязательные манипуляции, потом выпрямился и объявил:
- Перегрелся на солнце, Ваша Светлость.
Ремиель с недоумением воззрился на него, задрав голову – он так и не поднялся с корточек, - и хотел уже переспросить, но лекарь, видимо, сообразил, что стоит пояснить подробнее, и продолжил:
- Ваш удар, конечно, тоже сыграл свою роль, но, в основном, дело в перегреве. Сколько Вы тут с ним развлекались? А он вон – в железе да поддоспехе, а солнце-то сегодня не по-весеннему палит, вот он и того… Скопытился.
Ремиель снова перевел взгляд на принца: бледная кожа, круги под глазами – не выспался сегодня, что ли? – светлые волосы потемнели от пота и свалялись, облепив лоб.
- Что нужно сделать?
- Да бросьте его в тенек, Ваша Светлость, к вечеру оклемается…
Ремиель поднялся и хмуро глянул на излишне веселого лекаря:
- Я спросил: что нужно сделать? – повторил он.
- Ээээ… - лекарь испуганно отступил. – Простите, Ваша Светлость, я забылся… Его надо перенести в прохладное помещение, раздеть… Можно обмотать мокрой простыней… Да, и в наших запасах есть одно средство специально на такой случай – с прошлого лета осталось, он придет в себя, но не стоит его тревожить и выпускать на солнце потом еще несколько дней.
- Ну так делай, - приказал Ремиель и оглянулся: так и есть, почти все бездельники высыпали наружу, поглядеть на неслучившуюся жертву хозяина.
Лекарь засуетился, раздавая указания: кому бежать за носилками, кому разоблачать принца – не в доспехах же его в пещеру тащить, кому готовить комнату и простыни, а Ремиель улыбнулся и подумал, что на четыре очка он все-таки выиграл.
Сбоку осторожно подошел главный распорядитель и деликатно поинтересовался:
- А может, чем новые покои готовить, его в те отнести, что для принцессы готовили? Лететь-то уже поздно…
- Что? – рассеянно поинтересовался Ремиель. – Да, конечно…
Распорядитель поблагодарил господина и мгновенно исчез, принца унесли, и его доспехи следом, а Ремиель все так же задумчиво рассматривал развороченный песок площадки, утративший свою белизну, пока часть челяди не вернулась с граблями – наводить порядок. Он застыл и в панике поднял взгляд на давно перевалившее за полдень солнце.
- Дедушка, - шепнул он побледневшими губами, - принцесса. Свадьба…
Невидящими глазами он обвел площадку и схватился за голову.
- Эй, Ваша Светлость, Вы б того, отошли, что ли… Прибраться надо, а то дедушка Ваш, того, скоро, это, прилетит уже…
Ремиель молча кивнул и зашагал прочь, глядя перед собой, а в виски билась назойливая, но, увы, абсолютно бесполезная мысль: что делать? делать-то что?
И даже бежать было уже поздно.

Он прошел на террасу, по пути приказав кому-то принести вина, но не успел сделать и пары глотков, как вошел лекарь и доложил, что принц очнулся, но все еще слаб.
Ремиель молча отхлебнул еще и чуть не поперхнулся от пришедшей в голову мысли. Покатал вино на языке, а мысль – в голове. Нехорошо улыбнулся, прикинул, сколько времени осталось до прибытия дедушки, и твердым тоном приказал провести себя к принцу: если быть честным, он так и не удосужился узнать, какие именно покои подготовили для принцессы. К удивлению дракона – он не сумел решить, неприятному или наоборот – они оказались всего через коридор от его собственных.
Войдя, Ремиель порадовался вкусу своего распорядителя: общая светло-зеленая гамма драпировок действовала умиротворяюще, а светлая мебель и темное мягкое серебро украшений прекрасно в нее вписывались. Принца положили в спальне, и на огромной кровати он казался совсем щуплым. Ремиель остановился на пороге и шепотом поинтересовался у лекаря, можно ли принцу вино. Лекарь заявил, что он бы не советовал, так как возможна слишком сильная реакция и последующий приступ жестокой головной боли, а так же затянувшееся выздоровление.
- Ага, - сказал Ремиель и улыбнулся еще более недобро, - пусть принесут пару кувшинов.
Лекарь поморщился, но покорно кивнул.
- И приготовь на завтра зелье от головной боли, - добавил Ремиель ему вслед.
Лекарь пробурчал что-то похожее на «сам знаю» и исчез за поворотом коридора. Ремиель шагнул в комнату. У кровати он остановился, разглядывая принца. Тот лежал с закрытыми глазами и дышал часто, но не глубоко, волосы уже высохли, и, похоже, кто-то потрудился их расчесать – теперь они разметались по темно-зеленому хлопку наволочки в забавном беспорядке. Кожа принца избавилась от болезненной бледности, а круги под глазами исчезли, как не бывало. Ремиель хмыкнул и подумал, что да, все должно получиться, только надо не забыть приказать, чтоб принца побрили: щетины немного, и она светлая – будет совершенно незаметно.
В спальню влетел паж с подносом, на котором высились два кувшина и бокалы. Опуская его на столик у кровати, мальчишка сделал неловкое движение и бокалы звякнули друг о друга, издав протяжный глубокий звон. Принц вздрогнул и открыл глаза. Ремиель улыбнулся ему, надеясь, что улыбка получилась достаточно приветливой, но принц снова вздрогнул и вжался в перину.
- Скажи там, чтобы сюда никто не заходил, - тихо приказал дракон мальчишке, тот с готовностью кивнул и исчез за дверью.
Ремиель придвинул к кровати кресло и опустился в него.
- Ну что ж, - обратился он к принцу, взял кувшин и наклонил его над бокалом, - я думаю, нам стоит поговорить. Еще раз.

[Жнец]

Томас очнулся в незнакомой комнате, на незнакомой кровати, и рядом стоял абсолютно незнакомый маленький толстячок с хмурым лицом. В руках он держал пустой стакан, и, судя по мерзкому горькому привкусу во рту, содержимое этого стакана уже плескалось в желудке принца.
- Что это? – спросил Томас и поразился слабости своего голоса, да и общей своей немощности – тоже. Волнами наплывала тошнота, и полог кровати постоянно кружился то в одну, то в другую сторону. – Где я?
- Все будет в порядке, вашство, - ответил толстячок таким же хмурым голосом, как и выражение его лица. – Полежите пока, лекарству нужно время, чтобы подействовало в полной мере.
Лекарь кивнул и исчез из поля зрения. Принц решил последовать его совету и прикрыл глаза: толстячок оказался прав, так действительно было легче. Волны наплывали, качали кровать и несли Томаса в дремотный светло-зеленый мир, под стать этой странной комнате. Принц еще попытался сообразить, чем эта комната кажется ему необычной, но не успел: волны закружили и унесли его прочь.
Разбудил принца резкий хрустальный звон.
Он открыл глаза и невольно вжался в кровать: вместо уже знакомого толстячка над кроватью нависал темноволосый головорез со злобным оскалом и глумливыми светло-карими, почти желтыми хищными глазами. Незнакомец что-то приказал человеку в глубине комнаты, которого принц не успел рассмотреть, тот кивнул и скрылся за дверью, а головорез подтащил к изголовью кровати кресло, бесцеремонно плюхнулся в него, и протянул принцу бокал с вином. И сказал мрачным хриплым голосом, что им надо поговорить. Снова. Томас попытался припомнить, когда это они уже разговаривали, но голову накрыла знакомая мутная волна, кровать опять поплыла куда-то вбок, и принц покорно вцепился в бокал: тот как раз никуда не плыл, очевидно, потому что его держал этот головорез.
Принц откашлялся, стараясь не обращать внимания на бесцеремонность, с которой его разглядывали – что-то эта бесцеремонность ему напоминала, но что?
- Я – принц Томас Берайтштадтский. А Вы, собственно, кто?
Ухмылка головореза стала хищной, под стать взгляду:
- А мы, собственно, уже знакомы, - довольно ехидным тоном произнес он.
Принц усилием воли отогнал подступающую дурноту, подтянулся повыше, опираясь на локти, и сел, постаравшись придать себе более подобающий вид, но тут некстати оказалось, что рубашки на нем нет. Поправив сползшее одеяло и гордо выпрямившись, Томас холодно произнес:
- Вот как? Что-то не припомню.
- Как же, как же, - негодяй и не думал смущаться, безмятежно потягивая вино, - не долее трех часов назад Вы так экспрессивно поименовали меня гнусной тварью… И зеленой гнидой, кажется… И прочими, не менее интересными эпитетами.
Принц, как раз в этот момент решивший попробовать вина, поперхнулся и согнулся в кашле, чуть не опрокинув бокал, но чужие сильные пальцы перехватили его руку и удержали ее, не дав разлить драгоценную жидкость. Откашлявшись, Томас распрямился и поднял на незнакомца ошалелый взгляд.
- Д-дракон?.. – выдавил он.
- Неужели Вы прогуляли тот урок естествознания, где должны были рассказывать о природе драконов? – посмеиваясь, спросил собеседник. – Нехорошо, Ваше Высочество, нехорошо. Я мог бы показать Вам, но, право, мне жаль обстановки…
Принц присосался к бокалу и не опускал его, пока не выпил до капли. Дракон укоризненно покачал головой, но безропотно наполнил опустевший сосуд.
- Меня зовут Ремиель, - представился он. – И Вы мне кое-что должны, хоть я и благодарен Вам за предоставленную великолепную разминку.
Принц молча смотрел в бокал: его мировоззрение стремительно перекраивалось под воздействием внешних обстоятельств. Он, действительно, сразу поверил сказанному – движения, пластику тела невозможно подделать, уж это-то он точно знал, намертво усвоив на уроках фехтования, а движения дракона за почти два часа боя он успел почти выучить. И видеть ту же пластику в каждом жесте, наклоне головы, повороте корпуса человеческого тела… Это было немного слишком для принца. По крайней мере, так, сразу. Он отрешенно отпил глоток. Замер. Посмотрел в бокал более осмысленным взглядом, отпил еще.
- Скажите, - поднял он глаза на собеседника. – Что это за вино?
- Альетское черное сорокалетней выдержки, - чуть раздраженно ответил тот, - Вы слышали, что я сказал?
- Конечно, конечно, - отсутствующим тоном произнес Томас, мечтательно уставившись на полог кровати, и глотнул еще. – Великолепный букет.

[Жнец]

5.

Ремиель почувствовал раздражение: конечно, он был бы не против побеседовать о сравнительных качествах различных вин, но не конкретно сейчас. Время идет, дедушка скоро будет здесь, а принц, кажется, совсем ушел в себя. Или это и есть та «сильная реакция» на алкоголь, о которой говорил лекарь? Ремиель пожалел, что не расспросил того поподробнее. А, к Праматери все! Время уходит.
Он ухватил принца за подбородок и развернул его лицом к себе.
- Ваше Высочество, Вы в состоянии разговаривать осмысленно?
- А? – сказал принц. – Господин дракон? Вы что-то хотели?..
Ремиель вгляделся в его водянистые светло-зеленые глаза с расширенными зрачками, помолчал – и влепил пребывающему в шоке принцу крепкую пощечину. Принц вскинулся, вырываясь, схватился за щеку и возмущенно воскликнул:
- Что Вы себе позволяете?!
- Пришли в себя? – устало поинтересовался Ремиель. – Теперь Вы можете воспринимать информацию и осмысливать ее?
- Что? Да я и так мог! – но в голосе принца таилась неуловимая неуверенность.
Впрочем, судя по выражению его лица, он действительно пришел в достаточно адекватное для разговора состояние.
- Чего Вы хотите? Бой, как я понимаю, мною проигран, так что реванша Вы требовать не можете…
- Не торопитесь, Ваше Высочество, - Ремиель налил себе еще вина. – Речь о другом.
- Вы говорили, я Вам что-то должен, но…
- Не перебивайте меня, пожалуйста, - Ремиель был готов уже сорваться и рявкнуть на мальчишку так же, как на рассердившего его слугу: в отличие от слуг, принц его почти не знал и мог бы испугаться… - Если Вы потрудитесь выслушать меня до конца, Вы все поймете.
Принц снова попытался принять царственную позу. Вкупе со сползающим одеялом это выглядело презабавно, но Ремиель решил, что сейчас неподходящее время для того, чтобы указывать принцу на это. Томас кивнул, словно позволяя ему продолжать, и Ремиель, посмеиваясь про себя, продолжил:
- Вы прибыли в крайне неудобное для меня время. Я действительно собирался лететь за принцессой, - Томас вскинулся было, но, наткнувшись на пронзительный взгляд дракона, решил повременить с возмущением. – Дело в том, что сегодня ко мне в гости должен прибыть мой дед, дракон Мариус. Думаю, Вам, как царственной особе, должны быть знакомы затруднения, связанные с выбором подходящей невесты… Насколько я знаю, принцам и принцессам супругов подбирают родители либо прочие старшие родственники. У нас все происходит примерно так же, но не настолько строго: если кто-либо подберет невесту себе сам, никто особенно возражать не будет, хотя возможна некоторая обида со стороны старшего родственника. Впрочем, это я переживу. А вот выбор дедушки…
На лице принца теперь была написана живейшая заинтересованность: похоже, он сообразил, для чего драконам принцессы. Но перебивать он по-прежнему не решался, возможно, его немного обидела резкая отповедь Ремиеля. А тот тем временем продолжал:
- Вчера Мариус связался со мной и сообщил, что подобрал мне невесту, и сегодня прибудет с целью указать ее мне. В связи с этим я выбрал себе подходящую принцессу и собирался сегодня похитить ее, чтобы у дедушки не возникло причины навязывать мне свою кандидатуру. А Вы мне помешали. Более того, у меня не осталось времени на то, чтобы слетать за принцессой…
Ремиель замолчал.
Принц на всякий случай выдержал паузу и осторожно спросил:
- А от меня-то Вы что хотите? Я, конечно, очень сожалею, но мне сказали, что у Вас уже томится принцесса. Мне она и самому нужна.
Последнюю фразу принц произнес почти шепотом и в сторону, но дракон заинтересовался:
- А Вам-то зачем? Вы все равно на принцессе женитесь, разве нет?
- Я четвертый сын… - мрачно глядя в угол, ответил Томас. Бокал его снова принялся стремительно пустеть.
- На полкоролевства позарились? – засмеялся Ремиель. – Так это уже давно неактуально, сейчас за принцессой в лучшем случае замок с наделом земли дают, да и то, если королевство богатое. Вот разве что она будет единственная дочь, и без братьев – тогда да. Но какой же дракон такую похитит? За ней же спасители табунами набегут.
Принц молча протянул бокал за добавкой. Ремиель налил.
- А чем так страшен выбор Вашего дедушки? – поинтересовался Томас. – У него такой странный вкус?
- Если бы Вы были знакомы с моей бабушкой Изабель… - вздохнул Ремиель. – Мариусу безумно повезло, что она его бросила всего после сорока лет совместной жизни. Впрочем, вернемся к нашим бар… то есть принцессам. Без невесты у меня не будет повода отказаться от предложенной дедушкой кандидатуры.
- Да я уже понял, - Томас от выпитого слегка зарумянился и оживился. – Но я тут причем?
Ремиель пригляделся и решил, что принц уже дошел до нужной кондиции.
- Поскольку Вы лишили меня возможности сделать свой выбор, у нас нет другого выхода. Вы сыграете роль моей принцессы перед дедушкой.
Принц замер, уставившись на него широко распахнутыми глазами, и Ремиель удивился, почему в прошлый раз они показались ему водянистыми: глубокого серо-зеленого цвета, с темными прожилками, они напоминали расцветку самого Ремиеля в далекой юности.
- А я добуду Вам наследницу престола, - быстро добавил он, пока принц не опомнился и не придумал тысячу возражений. – В конце концов, Вы мне должны.

[Жнец]

Услышав заявление дракона, принц опешил и даже не нашелся от возмущения с ответом, но следующая фраза в корне все поменяла. Смутно подозревая, что ему уже хватит, принц все-таки приложился к бокалу: от неожиданности и открывающихся перспектив в горле пересохло. А маскарад с переодеванием – это даже интересно. В конце концов, папа же хотел дочку!..
- Это же ненадолго, да? – чуть заплетающимся языком уточнил он.
Ремиель облегченно улыбнулся – оказывается, он и так умеет улыбаться, а не только тем жутким оскалом, с которого начинал разговор – и выдохнул:
- Конечно, только на сегодняшний вечер. Ну, может, еще на завтра, если Мариус решит задержаться. Но завтра я его точно выпровожу.
- А, ну тогда я согласен, - махнул рукой принц и потянулся еще за вином. – А Вы украдете для меня принцессу…
- Я двух украду, - уточнил Ремиель. – Одну Вам, одну себе. Вы освободите свою – и все останутся довольны, включая дедушку.
- Ага, - принц сполз к краю кровати и встал, пошатнувшись.
Оглядел себя с ног до головы и удивленно спросил:
- А кто меня раздевал?..
Ремиель с усмешкой разглядывал голого удивленного принца – тот был на удивление ладно сложен, и первое впечатление о его щуплости бесследно растворилось в глубинах памяти, пока до дракона внезапно не дошло, что это, собственно, первый человек, которого он видит обнаженным: те довольно редкие встречи интимного характера, которые он позволял себе в ближайшем городе, происходили обычно в полной темноте или, в крайнем случае, при неверном свете тлеющих в камине углей. Он поспешно отвернулся и нейтрально заметил:
- Понятия не имею. Вероятно, кто-то из слуг. Это важно?
Принц тем временем намотал на себя сдернутую с кровати простыню и жалобно спросил:
- Но где же моя одежда? Не могу же я показаться Вашему дедушке в таком виде!

Ремиель хмыкнул, представив себе реакцию Мариуса на принцессу подобного сложения.
- В своей одежде Вы ему тоже показаться не можете, Ваше Высочество. Я прикажу… Нет, я сам подберу Вам платье, не стоит посвящать слуг в такие тонкости, а то мало ли… Интересно, есть ли у нас настолько закрытые платья? Чтобы не только грудь, но и спина тоже была закрыта?.. – Ремиель вспомнил, как выглядит спина принца: да, с женской ее не спутаешь не в коем случае. А если и существуют женщины с такими мышцами на спине, он не хотел бы знакомиться с ними излишне близко, определенно. – А слуг все-таки придется посвятить, сам я Вас не побрею. Мда…
Ремиель потер в раздумье подбородок. Томас за это время успел обогнуть кровать и добраться до столика с кувшинами вина, после чего замер, пытаясь разрешить сложную проблему: каким образом, имея две руки, одновременно удержать бокал, кувшин и простынь? Поставить бокал на столик ему почему-то в голову не пришло, зато он проявил настойчивость в достижении цели, и, каким-то образом все-таки удерживая все три предмета в руках, умудрился налить бокал уже до половины, когда его внезапно повело в сторону.
- Куда? – Ремиель, увидев опасность, грозящую его любимому вину, среагировал мгновенно, и перехватил падающего принца за пояс.
Естественно, простыня слетела раньше.
Принц утвердился на ногах, приподнял голову – он оказался ниже дракона всего на полголовы – и совершенно спокойно поинтересовался:
- А что Вы меня хватаете? Я все-таки не принцесса…
Ремиель глубоко вздохнул, решил до десяти все-таки не считать – не слишком подходящее сейчас для этого положение, - отобрал кувшин с вином, и отпустил принца.
Тот немедленно рухнул на кровать, хорошо хоть, сидя. Взгляд его мгновенно преисполнился обиды.
- Могли бы и предупредить!
Ремиель подобрал простыню и швырнул ее принцу.
- Прикройтесь. И, сдается мне, Вам уже хватит.
Он потянулся за бокалом, но принц держал крепко.
- Ну уж нет! – заявил он. – У меня моральная травма! Я, знаете ли, до сих пор принцессой притворяться не пробовал!
Ремиель вздохнул.
- Праматерь с Вами… Пейте. Только учтите – если Вы заснете, мне придется применить некоторые не совсем приятные процедуры для Вашего протрезвления.
Принц кивнул и пьяно улыбнулся.
- И вот еще что, - добавил Ремиель. – Насколько Вам знаком ритуал похищения принцессы?
- Ну… Дракон похищает принцессу, потом рыцарь или принц ее спасает и женится на ней. Или не спасает, и тогда, наверно, на ней женится дракон?.. А то я раньше думал, что дракон с принцессой всякие мерзости творит, - уши принца заметно покраснели, - пытает там…
Ремиель поглядел на него с нескрываемым сарказмом:
- Сколько Вам лет, Ваше Высочество?
- Шестн… Почти семнадцать! – принц зачем-то попытался подняться, и простыня снова свалилась на пол. – Все падает и падает, - проворчал он раздраженно, пытаясь ее поднять, - дайте мне уже одежду какую-нибудь.

[Жнец]

- Да, действительно, - несколько отстраненно заметил Ремиель, - надо Вас одеть.
Он отвел взгляд от принца и шагнул к неприметной дверце в правой стене, напротив окна: насколько он помнил, там должен быть гардероб. Так и оказалось. Платье отыскалось на удивление быстро: похоже, слуги, готовя покои для принцессы, притащили сюда все найденные в пещере платья, в том числе и матушкины, а матушка, живя здесь, предпочитала беречь свою белую кожу от солнца.
Ремиель вышел из гардероба и протянул платье с корсетом принцу.
- Одевайтесь.
Томас взял в руки смутно знакомый предмет одежды и принялся его разглядывать. Решив, что его помощь тут пока не требуется, Ремиель вышел в коридор и обнаружил у двери переминающегося с ноги на ногу Радоса. При виде господина тот вытянулся и отрапортовал:
- Никого не пускаю, Ваша Светлость.
- Да? Что, пытались проникнуть? – усмехнулся Ремиель. Насколько он знал, Радос в молодости сбежал из дому и успел послужить в какой-то армии. Вернувшись домой и поступив на службу дракону, он не оставил армейских замашек, видимо, считая, что это выгодно выделяет его среди остальных.
- Никак нет, Ваша Светлость, никого!
- Хорошо, молодец. Пойди, скажи, пусть придет цирюльник.
- Есть! – Радос развернулся и четким, но быстрым шагом удалился за угол.
Вернувшись в спальню, Ремиель обнаружил, что юбку на ноги Томас все-таки натянул, и теперь мужественно борется с верхом платья. Вздохнув, дракон пришел принцу на помощь. В четыре руки они довольно скоро победили изворотливый кусок ткани, и Ремиель развернул принца к себе спиной – шнуроваться. Процесс предстоял долгий, так что он позволил себе продолжить лекцию.
- Итак, Вы почти ничего о наших традициях не знаете. Есть некоторые обычаи, которые исполняются неукоснительно на протяжении вот уже нескольких тысяч лет. О том, как они сложились, я расскажу Вам как-нибудь в другой раз, если пожелаете, теперь же только то, что Вам знать необходимо: между похищением принцессы и ее свадьбой с драконом должно пройти не менее месяца. Этот месяц дается возможным спасителям на подготовку, дорогу и, собственно, само освобождение. Если по прошествии месяца принцесса не освобождена…
- Эй, полегче! – принц дернулся. – Я задохнусь!..
Ремиель посмотрел на дело рук своих и понял, что придется перешнуровывать.
Принц с наслаждением вздохнул, когда шнуровка ослабела, и заявил:
- А может, мы будем на «ты»? Раз уж я Ваша невеста?
Ремиель хмыкнул: об этом он хотел заговорить чуть позже.
- Я не против, но сначала дослушайте… дослушай меня, пожалуйста. Я думаю, что для большего успеха моего плана по нейтрализации дедушкиного предложения, необходимо сказать ему, что месяц закончился как раз сегодня, - Ремиель дошнуровал корсет, отпустил принца и поспешно отступил в сторону, попутно подхватив свой бокал: помогая принцу облачаться в платье, он почему-то ощущал какую-то странную неправильность происходящего.
Принц обернулся, сдул с глаз русую челку и уточнил:
- То есть, надо сказать, что ты украл меня месяц назад, так? – он дождался кивка собеседника и продолжил: - ты разговариваешь, как мой учитель изящной словесности: куча длинных слов и толика смысла… Хорошо, что я привык его понимать.
Принц ехидно улыбнулся, и Ремиель подумал, что принцесса у него вполне даже симпатичная получилась, разве что излишне широкоплечая, только причесать и побрить осталось…
- Тебе идет синий цвет, - сказал он раньше, чем понял, что собрался говорить. Видимо, выпитое вино начало действовать и на него.
- Быстро учишься, - улыбнулся принц еще шире, - а зеркало здесь есть?
- В соседней комнате, - показал Ремиель.
Принц развернулся, юбка взметнулась темно-синим облаком, блеснули витые серебряные шнуры… И Ремиелю снова пришлось ловить падающее тело.
- Осторожнее. Ты должен уметь ходить в этих юбках.
- Ага, - кивнул принц, высвобождаясь. – А где мое вино?
- Тебе хватит.
- Ну нет. Если я буду пьяный, нам не придется объяснять твоему дедушке, почему я постоянно падаю!
Ремиель поразмыслил и пришел к выводу, что принц прав. Что-то его в этой логике все-таки смущало, но думать над этим не хотелось, и дракон просто сходил за вином. Пока он наполнял бокалы, принц успел переместиться к зеркалу, сумев при этом удержаться на ногах. Покрутившись во все стороны перед полированной серебряной пластиной в полтора человеческих роста высотой, и безуспешно попытавшись рассмотреть себя со спины, принц, шурша юбками, обернулся к Ремиелю. Забрал бокал с вином и нахально заявил:
- Что-то растрепанная у тебя невеста получилась. Как из подвала вылезла.
- Она час назад с драконом воевала. Без шлема, - парировал Ремиель.
Раздался деликатный стук в дверь, и в комнату вошел цирюльник с помощником.
- Побрить и причесать, - распорядился Ремиель.
Цирюльник и его помощник недоуменно воззрились на странное существо в платье, которое требовалось брить, перевели взгляды на своего господина, но, увидев холодно-неприступное выражение его лица, немедленно засуетились, придвигая к зеркалу кресло и усаживая туда принца. Ремиель подбадривающе кивнул ему и вышел: надо было раздать слугам последние распоряжения насчет встречи дедушки.

[Жнец]

6.

Когда он вернулся, у зеркала стояла самая настоящая принцесса: из довольно коротких, до середины плеч, волос принца мастера умудрились сложить высокую прическу, хотя Ремиель заподозрил, что часть прядей в ней не имеет к Томасу ни малейшего отношения; от щетины не осталось и следа, а умело и незаметно подкрашенные глаза поражали длиной ресниц и блеском взгляда. Впрочем, блеск скорее имел алкогольное происхождение, тем не менее, дракон остался впечатлен увиденным.
- Надо что-то сделать с твоими руками, - заметил он. – Они определенно не женские.
Принц резко развернулся, мягко прошелестев шелком юбки, и прищурился:
- А все остальное?
- А все остальное, - Ремиель склонился над ящиком туалетного стола и вынул оттуда пару черных перчаток, - вполне приемлемо. Надень это.
Принц обиженно фыркнул и натянул перчатки.
- Так лучше?
Дракон придирчиво осмотрел мнимую невесту с ног до головы и кивнул.
- Определенно. Вот только… - он откинул крышку внушительных размеров шкатулки на столе, покопался там и выудил что-то переливчато-блестящее.
Дракон шагнул к принцу, протянул руки – вокруг высокого темно-синего воротника-стойки зазмеилась витая серебряная цепь, сплошь усеянная мелкими камешками, щелкнула застежка.
- Теперь совсем хорошо.
Принц еще раз глянул в зеркало, как-то невесело кивнул и взял со стола бокал.
- Я забыл, как тебя называть.
- Ремиель, - дракон озабоченно рассматривал свою «нареченную»: ему не понравилась эта резкая смена настроения, он не видел причин для такой внезапной хандры. – Тебе тоже надо придумать имя. Созвучное с твоим. Томас… - протянул он задумчиво. – Пожалуй, пусть тебя зовут Тамарой, я помню, в Келмегарде есть такая принцесса…
- Да хоть Парашей, - пробурчал принц в бокал. – То есть Прасковьей...
Ремиель вздохнул, ухватил Томаса за плечи и развернул к себе:
- Ты опять? В чем дело? Подбодрить тебя еще одной пощечиной?
- При чем здесь это? – обиженно вскинулся принц.
- А что тогда? – Ремиель уже и не думал скрывать раздражение: этот долгий, совершенно сумасшедший день измотал его почти до предела.
Томас помолчал, потом вдруг усмехнулся, а мгновением позже и вовсе расхохотался в голос, вырываясь и отступая прочь.
- Знаешь, когда я тебя вот таким только увидел, - сказал он сквозь смех, - я еще подумал: что это за головорез? И даже немного напугался. А сейчас ты на меня так смотришь, а получается почему-то смешно…
- Смешно ему, - пробурчал дракон, не желая поддаваться веселью и оттаивать. – Теперь ты запомнил, как надо себя называть? И меня, кстати, тоже…
- Да запомнил, - принц все еще посмеивался. - Я – принцесса Тамара из Келмегарда, а ты – Ремиель, мой жених. Ремиель. Ммм… может, сократим – вроде мы давно знакомы? До, скажем, Реми?
- Что? – возмутился дракон. – Никаких сокращений!
Принц в преувеличенном удивлении распахнул глаза:
- А что так? Тебе подходит…
Ремиель открыл рот, собираясь пояснить, почему он категорически против каких-либо сокращений своего имени, но в этот момент в дверь постучали, и в комнату осторожно просочился главный распорядитель.
- Ваш дедушка изволили прибыть, Ваша Светлость, - негромко проговорил он. – Требуют Вас к себе. Во двор у Северной башни.
Ремиель откашлялся, схватил принца за руку и притянул ближе.
- Это Ее Высочество, принцесса Тамара, - заявил он. – Она живет у нас уже месяц, если считать сегодня. Потрудись довести это до всех.
Савел некоторое, очень короткое, время недоуменно хлопал глазами, потом расплылся в улыбке:
- Понял. А сегодняшний принц, значит, за ней приезжал?
Ремиель хмыкнул.
- Точно. А что, к слову, с ним сталось?
Распорядитель с сожалением во взгляде развел руками:
- Помер, Ваша Светлость, не удалось отходить… На заднем дворе похоронили, где прежние рыцари лежат, от Вашей матушки с батюшкой остались…
Принц переводил взгляд, в котором одновременно читались почти суеверный ужас и глубокое восхищение – похоже, в его прежнем окружении не было слуг, умеющих улавливать желания господина с полуслова, - с распорядителя на дракона и обратно, но не вмешивался.
- Пойдем, дорогая, - Ремиель шагнул к выходу и потянул невесту с собой. Она ловко цапнула со стола полный бокал – и когда успела долить? – и, ехидно посмеиваясь, вцепилась в локоть жениха. Проходя мимо Савела, дракон коротко приказал: - Могилу организовать.
Распорядитель склонился в поклоне, дождался, пока его господин с новообретенной принцессой скроется за поворотом, и побежал в людскую: срочно распоряжаться, ставить в известность и организовывать.

Уже спустившись этажом ниже, Ремиель остановился.
- Я думаю, будет лучше, если дедушка не будет общаться с тобой слишком тесно.
- Мммм? – чуть протрезвевший недавно принц успешно возвратился в прежнее состояние и блаженно улыбался ближайшей стене.
- Если ты вдруг что-нибудь забудешь... – дракон задумался. – Вот что, я прикажу проводить тебя в цветник на заднем дворе, от башни он хорошо просматривается. Вот пусть так на тебя и смотрит. Издалека.
Принц допил остатки.
- Это где могилки, да? И моя? То есть, того несчастного принца, который хотел меня освободить? – Томас очень натурально всхлипнул и поднял на Ремиеля совершенно шальной взгляд. – А чего ты меня не спалил? Сжег бы сразу – и летел за своей принцессой!
Ремиель молча и устало разглядывал повисшее на локте несчастье. Похоже, предсказанная лекарем «сильная реакция» выражалась в ускоренном прохождении стадий опьянения. Легкая депрессия уже была, теперь вот – агрессия. Дракон задумался было, что будет делать, если следом начнется истерика, но ничего не придумал, и решил, что потом и разберется.
- Пойдем.
Он потащил принца к ближайшему сигнальному шнуру: длинные переходы пещеры оборудовал ими еще прадед, чтобы иметь возможность вызвать слуг в любой момент, не бегая по этажам.
- Нет, ты скажи, а маменька твоя туда плакать ходила? А я вот обязательно поплачу над могилой несчастного Томаса!..
Позвонив, дракон развернулся, взял принца за плечи и крепко встряхнул.
- Могу организовать наполнение могилы прямо сейчас, - прорычал он. – А плакать над ней будет принцесса, предназначенная мне дедушкой. Сорок лет он с бабушкой прожил – значит, и я выдержу его выбор!
- Я так и знал, - потерянно пробормотал принц, - никому я не нужен... Я всегда на замену! Запасной вариант! Вместо братьев, принцесс – кого еще?!
Истерика наступила слишком быстро, Ремиель еще не успел к ней подготовиться. Он знал только один способ изменить настроение пьяного, поэтому подбежавшему на вызов слуге, помимо распоряжения отвести принцессу в цветник, заодно был отдан приказ принести ей еще вина.
Некоторое время Ремиель провожал взглядом слугу, уводящего принца: тот доверчиво уткнулся лакею в плечо и всхлипывал; почему-то от этого зрелища дракон ощущал смутное чувство вины. Потом упрямо тряхнул головой, заставил себя сосредоточиться и зашагал на встречу к дедушке.

[Жнец]

7.

Мариус мерил двор шагами, время от времени нервно поводя хвостом. Он переживал за успех своего плана, и потому походка его была несколько неуверена, а дыхание наполняло воздух дивным ароматом дорогого вина. Завидев спускающегося из северного входа внука, он, не тратя лишнего времени, развернулся и, забыв даже поздороваться, с ходу начал:
- Ремиель! Я выбрал девушку, которая составит твое счастье! Ради этого я даже разбудил Старое Зеркало, и оно подсказало мне идеальный выбор...
Как вздрогнул внук при упоминании Зеркала, Мариус предпочел не заметить: да, остановить выбор на Изабель ему тоже подсказало оно, но ведь с тех пор столько времени прошло; к тому же, всем свойственно ошибаться. Оставалось только надеяться, что в этот раз Зеркало не ошиблось.
- Здравствуй, Мариус, - Ремиель склонил голову в положенном приветствии старшему и чуть заметно покачнулся.
Дедушка с удовлетворением отметил этот факт: все-таки несколько неуютно чувствовать себя единственным нервничающим драконом в округе.
- Прошу простить, что не известил тебя вчера, по получении письма, но чайка сразу улетела, - продолжил внук. – Кроме того, я хотел сделать тебе сюрприз. Давай поднимемся на этот утес, и я тебе покажу.
Ремиель обернулся, взмахнул крыльями – и уже с утеса приглашающе кивнул. Мариус усмехнулся про себя: шустрит мальчишка, переживает, молод еще... неторопливо развернул крылья и в два взмаха оказался рядом с внуком. Тот вытянул хвост, сохраняя равновесие в потревоженных дедушкой воздушных потоках, и продолжил:
- Дело в том, что у меня уже есть принцесса...
- Вот как? – Мариусу с большим трудом удалось удержать на морде подобающее выражение, и он в который раз за свою долгую жизнь порадовался, что драконья морда далеко не так выразительна, как человеческое лицо.
- Да, - Ремиель старательно изображал полное равнодушие и безразличие к реакции дедушки на такое известие. – Я не хотел сообщать раньше времени – возможно, она пожелала бы быть освобожденной, но как раз сегодня истек месяц... Освободитель все-таки явился, - молодой дракон быстро глянул в сторону цветника, закашлялся, но мужественно закончил: - она как раз плачет на его могиле.
Мариус моргнул, выдерживая паузу – он хотел увидеть уготовленное ему зрелище, полностью себя контролируя, - медленно развернулся в указанную сторону и, не удержавшись, все-таки покачнулся. Несомненно, дело было в излишней узости каменного карниза у вершины утеса, на котором восседали драконы, а не в открывшемся виде.
После долгой паузы Мариус осторожно нарушил затянувшееся молчание.
- Какая она у тебя... эээ... – он пожевал губами, подбирая нейтральное определение, - темпераментная.
До цветника, разбитого в распадке между двумя горными склонами, было достаточно далеко, но драконьему зрению такое расстояние не помеха, а потому оба дракона отчетливо видели и темный холмик свежевcкопанной земли у дальнего края цветника, и бьющуюся неподалеку от него в руках слуг принцессу. Принцесса лягалась, вырывалась – четверо слуг с трудом сдерживали ее напор - и что-то орала склочным голосом, но, к великому сожалению Мариуса, направление ветра не позволяло расслышать слова.
- Может, стоило позволить ему ее освободить? – в глубоком сомнении склонив голову набок, спросил Мариус. – Вон как убивается, бедняжка...
- Она не убивается, - неожиданно мрачным тоном ответил Ремиель. - Она плачет от радости и хочет танцевать на могиле.
- А, так значит, это ты ее спас? – Мариус ехидно ухмыльнулся. – А что ее не пускают? Пусть бы сплясала.
- Земля сырая, - напряженно произнес Ремиель, не отводя взгляда от принцессы, - подскользнется еще. Шею сломает... – на мгновение в его голосе проскользнула мечтательная нотка, но тут же исчезла, и Мариус решил считать, что ослышался.
- Ну что ж, - оптимистично заявил он, развернулся и слетел обратно во двор. – Раз месяц минул, а я здесь... давай я вас сразу и поженю.
Ремиель, который в этот момент собирался повторить дедушкин маневр, споткнулся, зацепился крылом за скальный выступ и тяжело рухнул на каменные плиты.
- Нда, летаешь ты все еще не особенно хорошо. И в кого такой пошел? – Мариус пару мгновений неодобрительно разглядывал пытающегося подняться внука, потом все же помог ему встать и пояснил свою предыдущую фразу: - Женитесь сейчас, чтобы мне два раза подряд сюда не летать.

Немного придя в себя, Ремиель долго пытался сообразить, почему он предусмотрел все возможные возражения дедушки против его выбора, жаркие споры и даже ссору, а вот такой простой вариант развития событий просто не пришел ему в голову. И что самое страшное – в глазах Мариуса застыло прекрасно знакомое Ремиелю выражение, означающее, что переубедить дедушку или хотя бы поколебать в его решении практически нереально. Разве что приведя весомые аргументы против; такие аргументы у Ремиеля, естественно, были, но вот озвучить их было абсолютно невозможно. Дракон осознал, в какую ловушку сам себя загнал, и мысленно застонал.
- В общем, - жизнерадостно продолжал дедушка, - лети, обрадуй невесту. А я пока тут развеюсь немного, - он кивнул в разрисованное тонкими ажурными облаками небо.
И прослежу, чтобы вы не сбежали, продолжил про себя Ремиель и обреченно кивнул. Мариус с места взвился вверх и почти мгновенно превратился в маленькую черную точку в безмятежной высоте, неотличимую с земли от силуэта крупной птицы. Ремиель чуть помедлил и поднялся следом, но, как бы ему ни хотелось взять курс куда-нибудь на горизонт – неважно, в какую сторону, лишь бы подальше отсюда, - почти сразу же приземлился на ближнем краю цветника. Обернувшись, он медленно двинулся вглубь, к свежей фальшивой могиле, желая немного привести в порядок мысли и чувства. Одуряющий запах сирени мешал сосредоточиться, и Ремиель пожалел, что не приказал вырубить кусты к Праматери еще давным-давно, но надежда, что матушка однажды вернется проведать сына и порадуется своему любимому цветнику, не дала это сделать. Приняв решение не поддаваться сентиментальности и устроить на этом месте парк, а заодно и заровнять старые могилы, Ремиель чуть прибавил шаг: он, кажется, придумал выход, просто немного растерялся сначала от неожиданности.
Он пересек цветник и обнаружил, что принц уже не рвется растаптывать собственную могилу, а тихо сидит в обнимку с кувшином вина и светло улыбается ранним весенним бабочкам. Синяя юбка его частично изменила цвет на грязно-глиняный, слабо зашнурованный корсет сполз набок, а прическа растрепалась, но не сильно – получилось что-то вроде художественного беспорядка. Можно будет выдать за новую моду, подумал Ремиель, вряд ли дедушка следит за тем, что сейчас устраивают из своих волос принцессы. Зато глаза остались в полном порядке, разве что немного припухли и покраснели; видимо, косметика была еще из матушкиных запасов.
- Как он себя чувствует? – тихо поинтересовался дракон у топчущегося поблизости лекаря.
Больше никого из прислуги видно не было, видимо, сбежали зализывать боевые раны.
- Я дал ему успокоительное, иначе не сдержать было, - потупился лекарь, - но вкупе с тем зельем, что он выпил раньше, и вином...
Ремиель молча ждал окончания фразы, и лекарь все-таки решился:
- Боюсь, он сейчас немного не в себе. И, скорее всего, через пару часов заснет, если не перестанет пить.
Принц как раз вспомнил о кувшине, поднял его и сделал пару глотков. Перевел взгляд на дракона и лучезарно улыбнулся.
- Привет, Реми, дорогуша, - почти пропел он.
Ремиель закрыл глаза и сосчитал до пятидесяти.
- Томас, ты в состоянии разговаривать?
Принц обиженно захлопал глазами, улыбка сползла с его лица.
- А что, мы больше не играем? Я больше не Тамара?..
- Тамара, Тамара, - вздохнул Ремиель и присел на корточки, чтобы принцу не приходилось задирать голову: было заметно, что это вызывает ощутимые затруднения; Томас покачивался и все норовил опрокинуться на спину, но кувшин пока перевешивал. – Нам надо поговорить. Ты в состоянии воспринимать мои слова?
- Конечно, - принц снова улыбался.
Ремиель решил, что эта улыбка все-таки немного отличается от той, с которой Томас следил за полетом бабочек, но так и не смог определить, какая из них была более осмысленной.
- Дай сюда, - он отобрал у принца кувшин и сделал несколько длинных глотков, вернул сосуд начавшему расстраиваться Томасу и выдохнул, сосредотачиваясь на предстоящем разговоре. – Так. Мы играем. Хорошо. Правила игры немного поменялись.
- Я больше не принцесса?
- Принцесса. Не перебивай меня, ладно? – он дождался согласного кивка и продолжил. – Ты принцесса, я похитил тебя месяц назад, тебя никто не спас, так что я должен на тебе жениться. Сейчас тебя приведут в порядок, и мы поженимся. Все просто.
Сзади раздался какой-то невнятный хрип. Ремиель обернулся – лекарь старательно зажимал себе рот и делал вид, что закашлялся. Дракон снова принялся считать – уже до ста. Но не успел добраться даже до второго десятка: принц тряхнул головой, и взгляд его прояснился – не так, чтобы полностью, но все же стал немного трезвей.
- Мы так не договаривались, - он нахмурился. – Когда женятся, имена вписывают в Книгу Рода, я знаю. У нас тоже такая есть. А если меня впишут в Книгу, то...
- Постой, - дракон старался говорить мягко, но получалось плохо. – Дедушка впишет имя принцессы Тамары. Потом я украду принцессу с таким же именем, и все будет правильно. Понимаешь?
Принц задумался. Судя по выражению лица и сведенным бровям, думать ему было сложно, но он старался. Ремиель терпеливо ждал. Наконец Томас поднял голову.
- Ну хорошо. Я согласен, - очень серьезно сказал он. – Только проследи, чтобы ошибки не было.
- Обязательно.
- Ага.
Принц в очередной раз приложился к кувшину, но долго наслаждаться вином ему не дали: Ремиель встал и потянул его за собой.
- Пойдем, надо торопиться.
- Так сразу? – удивился принц, но дракон подхватил его за пояс и почти поволок ко входу.
Он не был уверен, что в гардеробе найдется еще одно закрытое платье, так что надо было приказать срочно почистить это. И украсить главный зал. Прежде чем переступить порог, Ремиель бросил быстрый взгляд вверх: дедушка широкими кругами шел на снижение.

[Жнец]

8.

Мариус прохаживался по главному залу, наблюдая, как слуги суетятся, убирая пыль со шпалер и гобеленов, неторопливо потягивал черное альетское из кубка серебристого хрусталя: он до сих пор жалел, что расщедрился и подарил набор сыну на свадьбу, но кто же тогда знал, что месторождение этого хрусталя так быстро истощится, а новое за полторы сотни лет так и не найдут... Три дюжих парня притащили откуда-то толстую скатку хитейского ковра и под руководством распорядителя принялись застилать центр зала, поднялась неизбежная суматоха, и Мариус, решив, что уже пора, шагнул в небольшой закуток в стене зала: никто, кроме членов их семьи, не только не мог сюда зайти, но даже не видел прохода.
Здесь, на простой стойке темного от старости дерева, лежала Книга Рода. В молодости Мариус любил листать ее, прослеживая поколения своих предков на тысячелетия вглубь времени, но, похоже, внуку эта страсть не передалась: густой слой пушистой пыли покрывал черную кожаную обложку. Дракон с осуждением к такому пренебрежению семейными реликвиями покачал головой и смахнул пыль рукавом. Осторожно поднял книгу, раскрыл на нужной странице и грустно улыбнулся своему имени рядом с именем Изабель. Не забыв прихватить из стенного шкафчика чернильницу с непересыхающими чернилами и перо, он вернулся в зал. Там уже все было готово: ковер расстелен, пыль убрана, окна протерты, слуги скрылись с глаз – скоро они переоденутся и вернутся, чтобы поучаствовать в таком знаменательном событии в жизни их господина. А в центре ковра стояла стойка для книги, вот только изукрашена она была не в пример той, что скрывалась за магической завесой.
Мариус аккуратно уложил книгу, поставил рядом чернильницу, обмакнул перо и склонился над пожелтевшими листами. Закончив, он повел ладонью над новой записью и прошептал несколько слов: темно-зеленые буквы словно растворились в матовой поверхности пергамента. Дракон улыбнулся.
Спустя несколько минут зал начал заполняться приодевшимися слугами. На лицах большинства из них застыло то самое, крайне неприятное для постороннего выражение «а я что-то знаю, но вам не скажу!» Под лепными сводами зала завелся тихий, на пределе слышимости, шепоток. Мариус, выпрямившись и придав себе самый приветливый вид, стоял у стойки с Книгой Рода, ожидая молодых.
С главной лестницы, ведущей из внутренних покоев, послышался громкий лязг, что-то дробно простучало по ступеням, и раздались приглушенные невнятные возгласы: неразборчивые и, судя по тону, абсолютно нецензурные. Мариус опознал голос внука, внезапно вспомнил одно немаловажное обстоятельство и поспешно обернулся; шепоток в зале при этом усилился, приобретя отчетливо восхищенный оттенок, и Мариус принял наиболее горделивую позу из своих многолетних наработок. В этот момент в зал вступили молодые. Вернее, вступил Ремиель, невесту он практически волок под мышкой, силясь изобразить нежное объятие, но из-за улыбки, которую ему так и не удалось превратить из оскала в приличествующую случаю, был похож не на радостного жениха в преддверии свадьбы, а, скорее, на пирата, утаскивающего на свой корабль будущую жертву насилия. Мариус подивился красочности пришедшего в голову сравнения, перевел взгляд на невесту и позволил себе расплыться в ехидной усмешке: вряд ли она настолько хорошо успела научиться разбирать драконью мимику, чтобы опознать это ехидство. Девушка была абсолютно, совершенно и безгранично пьяна, причем опьянение было, видимо, на редкость удачным: несмотря на отказывающиеся идти в нужном направлении ноги, она, судя по блаженной улыбке, наслаждалась каждым мгновением своей жизни, а взгляд ее был полон неподдельной радости и энтузиазма.

Ремиель в это время ломал голову над вопросом, который ему задал недавно принц: почему он просто не сжег его в самом начале поединка? Тогда бы времени, определенно, хватило бы на полет за принцессой. Но переиграть что-либо уже совершенно невозможно. Дракон в очередной раз пообещал себе избавиться от ненужной сентиментальности и брезгливости: подумаешь, под главным входом все пропиталось бы запахом паленого мяса – принцессу не обязательно доставлять через этот вход, его вообще можно было бы закрыть на пару лет, площадок для взлета предостаточно и у других выходов, хотя эта, конечно самая удобная...
Занятый размышлениями, он сначала не обратил внимания на то, в каком виде их с принцем встречает дедушка: обычно процедуру заключения брака между драконом и принцессой проводили в человеческом обличии, дабы принцесса чувствовала себя спокойнее и для общего удобства, а Мариус стоял, выпрямившись во всей своей драконьей красе, и держал в лапах раскрытую Книгу Рода. Еще бы крылья распахнул, отстраненно подумал Ремиель, сосредоточившись на транспортировке принца. Тот безмятежно улыбался и даже пытался помогать, но лучше бы он этого не делал: похоже, его ноги имели личное мнение по поводу того, куда и с какой скоростью им двигаться, причем у каждой это мнение было свое...
Дедушка с умиленной улыбкой дождался, пока молодые зигзагами доберутся до центра зала, и спросил, склонив голову набок:
- Это новая мода у принцесс? Я раньше не видел, чтобы уличные перчатки носили с вечерним платьем. А босиком она ходит по каким соображениям?
- Ой, - сказала принцесса, - еще дракон... Я Вас не знаю и замуж за Вас не пойду!..
- Какая милая девушка, - опять умилился Мариус.
- Реми, чего он? – обиделась милая девушка.
Ремиель на мгновение прикрыл глаза.
- Начинай, Мариус, - прошипел он. – Видишь, девушка на радостях немного перебрала.
- Ревнуешь? – дедушка иронически приподнял бровь. На драконьей морде это выглядело, по меньшей мере, странно.
- Кого-то Вы мне напоминаете... – нахмурилась принцесса.
Мариус поспешно сунул Книгу в руки Ремиелю и отвернулся за чернильницей с пером. После довольного долгого ожидания Ремиель утвердил принцессу как можно вертикальнее, обошел вокруг дедушки и еще с полминуты наслаждался видом того, как Мариус тщетно пытается подцепить чернильницу когтями. Наконец ему надоело, он подхватил письменные принадлежности и вернулся к принцессе, которая с удобствами расположилась, сидя на ковре. Мрачно посмотрев на невесту, Ремиель решил пока ее не трогать, вернул книгу Мариусу и замер в ожидании.
Мариус прокашлялся.
- Итак, - сегодня мы тут собрались, чтобы засвидетельствовать заключение брака между моим внуком Ремиелем Менриром Ордальским и принцессой... – тут он запнулся и вопросительно посмотрел на Ремиеля.
- Принцессой Тамарой Келмегардской, - раздраженно прошептал тот. - Мог бы и раньше поинтересоваться.
- Это что, все твои имена? – спросила принцесса. – Или вас несколько?
Ремиель незаметно пнул ее в лодыжку; принцесса надулась, но замолчала.
- Я могу продолжать? – осведомился Мариус.
Шепоток в зале принял отчетливо ехидный оттенок.
- Хорошо, - кивнул дедушка, - я продолжаю. И принцессой Тамарой Келмегардской. Молодые, впишите свои имена в Книгу Рода.
Замолчав, он с сомнением посмотрел на сидящую принцессу. Ремиель тоже.
- Чего это вы так на меня смотрите? – подозрительно прищурилась та. – Сейчас я встану...
- Сиди, - чуть испуганно возразил Ремиель, - я сам все сделаю, ты только подпишешь.
- Да? – принцесса задумалась. – Ну ладно. Только не ошибись!
Ремиель облегченно вздохнул, обмакнул перо в чернила и, тщательно выверяя каждую букву, вывел в Книге имена: сначала свое, потом – принцессы Тамары Келмегардской.

[Жнец]

Дедушка наблюдал за ним с легкой полуулыбкой. Дождавшись, когда Ремиель закончит, он перевернул Книгу, внимательно рассмотрел написанное и еще раз улыбнулся.
- Что ж, - сказал он, вернув Книгу на стойку, - а теперь обменяйтесь кольцами.
Ремиель закашлялся.
- Я почему-то так и подумал, - устало вздохнул Мариус и кивком подозвал распорядителя. Тот поспешно приблизился и протянул дракону небольшую шкатулку. – Отдай Ремиелю.
Ремиель поставил чернильницу с пером на пол, потянулся к шкатулке и откинул крышку: на черном бархате покоились два обручальных кольца.
- Я привез их тебе в подарок, - продолжил Мариус, - для тебя и той, кого я выбрал тебе в жены, но раз уж так сложилось...
Ремиель достал кольца и опасливо покосился на принцессу: та ничем не выдала удивления при известии о том, что дедушка хотел сосватать ему другую, и оставалось только надеяться, что Мариус не обратит на это внимания, или решит, что внук все рассказал невесте.
Принцесса потянулась за кольцом, и Ремиель, решив не рисковать, опустился на ковер рядом с ней. Мариус хмыкнул. Принцесса тут же решила примерить выданное ей кольцо, но Ремиель мягко пресек эту попытку, взяв невесту за руку и надев кольцо ей на безымянный палец. Он удивился, что размер подошел: все-таки руки у принца мужские, и пальцы, соответственно не женской толщины, да еще и перчатки... Но тут от кольца на мгновение потянуло магией, и он догадался, что кольца зачарованы – да и действительно, какие еще мог подарить дедушка, не зная размеров?
- Теперь ты надень кольцо мне, - сказал Ремиель, протягивая руку принцессе.
Та кивнула и, прицельно прищурившись, потянулась к его ладони. После четвертой безуспешной попытки попасть, Ремиель перехватил ее руку и помог. Кольцо плотно охватило его палец, и дракону на мгновение стало страшно: показалось, что свадьба реальна, и пути назад нет. Впрочем, через несколько дней так и будет: когда он принесет настоящую принцессу, брак станет настоящим. На Ремиеля накатила беспричинная грусть. Он поднял глаза и увидел склонившегося к ним дедушку с книгой в лапах:
- Расписывайтесь, дети мои, - улыбнулся он. – Думаю, будет лучше, если вы не станете подниматься.
Ремиель кивнул, взял перо и расписался напротив имени принцессы, подтверждая тем самым, что берет ее в жены. Принцессе, к его удивлению, помогать не пришлось: она расписалась самостоятельно и даже попала в нужное место, правда, подпись получилась на редкость неразборчивая, но начальная «Т» угадывалась, и Ремиель решил, что этого достаточно. На этот раз Мариус не стал разглядывать листы Книги, а просто положил ее на место и радостно кивнул молодым.
- Поцелуйтесь, дети мои, - ласково улыбнулся он.
Ремиель застыл: еще один обычай, о котором он не подумал.
- Что? Мы так, - сказал принц; дракон понял, что сейчас весь его план рухнет, - не дого... – и заткнул ему рот единственным способом, который не вызвал бы подозрений у дедушки.
Принц вяло трепыхнулся в попытке отбиться, но Ремиель зафиксировал ему руки в имитации объятия и продолжал, пока тот не обмяк. Слуги разразились приветственными криками и поздравлениями. Когда дракон отпустил принцессу, та имела вид встрепанный и ошеломленный, щеки ее заливал румянец.
- Мне, - сказала она слабым голосом, - мне надо выпить. Немедленно.
Ремиель кивнул распорядителю, и к тому мгновенно подскочил паж с подносом. Принцесса вцепилась в бокал, как утопающий в подвернувшийся деревянный обломок корабля, и разом опрокинула в себя его содержимое. Мариуса, который с интересом наблюдал за разворачивающейся сценой, передернуло, но он не стал заострять на этом внимания, решив переговорить с внуком позже. Дождавшись, когда радостные возгласы прислуги немного утихнут, Мариус торжественно произнес:
- Итак, я объявляю брак совершившимся. Ремиель, дорогой мой, поздравляю.
Он принял из рук распорядителя специальный кубок для дракона и поднял его:
- Пью за молодых!
Принцессе к тому времени вновь наполнили бокал, и молодые присоединились к Мариусу. Допив вино, Ремиель поднялся и приказал:
- Подать всем вина, и – разрешаю праздновать до завтра.
Крики слуг в этот раз были гораздо радостнее и громче, чем в предыдущий. Распорядитель немедленно испарился, и прислуга начала довольно быстро покидать зал.
Мариус покивал, одобряя приказ, и перевел взгляд на принцессу.
- Кажется, твоя жена несколько переутомилась, - сказал он.
Ремиель оглянулся: принцесса лежала, запрокинул голову и закрыв глаза, на лице ее застыло тревожное и напряженное выражение, но бокал она так и не выпустила. Он наклонился, прислушался и облегченно выдохнул:
- Заснула. – Перевел взгляд на Мариуса: - У нее был сегодня тяжелый день, - извиняющимся тоном добавил он. – Переутомилась.
Мариус покосился на пустой бокал в крепко сжатых пальцах принцессы и понимающе кивнул.
- Думаю, стоит отнести ее в спальню. Прикажи, и пойдем куда-нибудь, я хочу с тобой поговорить.
Ремиель нахмурился: перспектива разговора с дедушкой его ничуть не обрадовала.
- Я сам ее отнесу, - сказал он. – Еще уронят...
Он подхватил принца с ковра и добавил:
- Подожди меня на западной террасе.
Ремиель развернулся и поудобнее перехватил принца: до спален два этажа и длинный переход, и хоть часть драконьей силы оставалась у него и в этом облике, принц все-таки довольно тяжел. Томас пошевелился, устраиваясь у него на руках, произнес что-то невнятное и внезапно обнял Ремиеля за шею, но так и не проснулся; дракон хмыкнул и быстро зашагал к лестнице.
Уже в коридоре, почти у двери покоев принцессы, пальцы принца внезапно разжались, и бокал, жалобно звеня, рассыпался осколками по каменным плитам пола. Ремиель проводил его печальным взглядом, пинком распахнул двери, порадовавшись их ширине, прошел прямо в спальню и осторожно сгрузил принца на покрывало. Принц тут же вытянулся во весь рост и засопел. Ремиель некоторое время с сомнением разглядывал его, потом все же решился и принялся раздевать невменяемое тело: с утра ему и так нелегко придется, а если он еще и в одежде будет спать... Томас не сопротивлялся, но временами пытался отмахиваться, как от назойливой мухи, а один раз поймал Ремиеля за руку и попытался подсунуть ее себе под голову, вместо подушки. Дракон осторожно высвободился, окончательно освободил принца от платья, стянул с него перчатки и закутал в одеяло. Принц повернулся на бок, сгреб под себя подушку и светло улыбнулся. Наверное, увидел во сне свою принцессу, подумалось Ремиелю. Он протянул руку и взлохматил принцу челку.
- Вот же недоразумение, - негромко произнес дракон, со вздохом выпрямился и направился к выходу: дедушка долго ждать не любит.
У двери он оглянулся – принц все так же безмятежно улыбался.

[Жнец]

9.

Мариус действительно обнаружился на террасе: с удобствами расположившись в мягком кресле, он пил вино, любуясь заходящим солнцем. На столике рядом с креслом стояло блюдо с фруктами, два кувшина и бокал, а вот второго кресла на террасе не наблюдалось. Ремиель наполнил бокал и отошел к балюстраде, испортив дедушке вид на залитые закатом горные вершины.
- О чем ты хотел поговорить?
Мариус вздохнул.
- Почему ты… Впрочем, неважно. Твоя жена спит?
- Да. Я уже говорил – у нее был слишком трудный день…
- Да, да. Я слышал. Пусть спит, это даже хорошо. Не могу сказать, что твой выбор пришелся мне по вкусу, но, в конце концов, это тебе с ней жить.
- Вот именно, - Ремиель нахмурился. – А что до твоего вкуса, так Изабель…
Мариус поднял руку, словно отгораживаясь от внука раскрытой ладонью.
- Речь не об этом. Я все пытаюсь вспомнить, говорил ли я с тобой о развитии принцесс после свадьбы… В том, что отец тебе ничего не рассказывал, я почти уверен – такого шалопая, как он, не тревожило твое воспитание, я даже удивлен тем, что из тебя выросло, - он усмехнулся.
Ремиель решил проигнорировать выпад, подумал, глотнул вина и сказал:
- Мне известно, что происходит с принцессой после брачной ночи. Есть что-то еще?
Мариус кивнул.
- Мы действительно тебе не рассказывали. Кстати, насчет брачной ночи – я на твоем месте отложил бы ее на более позднее время, сегодня твоя принцесса в таком состоянии, что возможны различные осложнения.
Ремиель фыркнул и только огромным усилием воли удержался от смеха, сделав вид, что это просто вино попало не в то горло.
- Хорошо, - у него даже получилось произнести это почти серьезно.
Мариус смерил внука подозрительным взглядом и продолжил:
- Помимо тех изменений, о которых ты знаешь, в ее организме будут происходить и другие, они более растянуты во времени и менее заметны. Но спустя месяц-полтора она будет готова к зачатию и кладке.
Ремиель поперхнулся по-настоящему. Мариус не обратил на это не малейшего внимания.
- Если ты пропустишь этот период, в следующий раз подходящее время наступит не ранее, чем через полсотни лет, а то и через век. Меня несколько тревожит положение, в котором находится наша семья: прямых потомков в этом мире у меня осталось четверо, и на данный момент только у тебя есть возможность завести детей; успеют ли остальные, неизвестно. Ремиель, я ожидаю, что ты не станешь уклоняться от своего долга – к концу года у вас должен быть выводок.
Ремиель сидел на балюстраде, закрыв глаза, и будущее представлялось ему исключительно в мрачных тонах: принцессу, он, конечно, найдет и женится на ней, но выводок! Это же конец его свободному времени и вольной жизни как минимум на сорок лет, а, может, и больше… Он не ощущал в себе готовности к такому подвигу.
- Я тебе, конечно, предоставлю всю возможную помощь в воспитании детей, - добавил Мариус, испугавшись, как бы его внук не рухнул с балюстрады вниз, на хищно оскалившиеся камни.
Ремиель поднял бокал, осушил его до дна, и открыл глаза.
- А, может, ты подождешь? – хрипло спросил он. – Сто лет – не такой уж большой срок…
- Я уже не молод, Ремиель, - дедушка устало откинулся на спинку кресла. – Мне бы хотелось увидеть правнуков взрослыми. А за столетие, на самом деле, может измениться очень многое. Вдруг ты решишь последовать за своим отцом?..
- Я не решу!.. – от растерянности Ремиель позабыл все уроки этикета. – И вообще – я не хочу, я еще слишком молод! Это несправедливо!..
- Ну что ты так расстраиваешься? – Мариус негромко рассмеялся. – Думаешь, это так обременительно? Первый выводок самый важный, уж это ты должен знать. Конечно, первое время будет немного сложно, пока драконята не научатся оборачиваться, но я обещаю помочь. А потом… Ну, пока яйца зреют, пришлешь мне с десяток самых смышленых слуг, я их обучу, как с детьми обращаться.
- Я не хочу… - обреченно прошептал Ремиель.
Дедушка улыбнулся, поднялся, похлопал внука по плечу.
- Ну-ну, будет тебе уже нервничать. Посиди тут, свыкнись с этой мыслью. А мне, пожалуй, пора.
Он длинным слитным движением переместился к балюстраде, не останавливаясь, перемахнул через перила, и уже в падении развернул крылья, превращая его в полет.
Ремиель медленно опустился в кресло, не глядя нащупал кувшин и плеснул себе еще вина. Вся будущая жизнь представлялась ему бесконечной чередой тягучих, серых, заполненных детскими болезнями и визгами безрадостных дней. Хотелось напиться, заснуть, потом проснуться и осознать, что этот разговор был всего лишь кошмаром, привидевшимся в пьяном бреду. Но на его счастье, разум не впал в оцепенение следом за хозяином: после третьего выпитого бокала Ремиель вдруг осознал, что тяготы воспитания детей ему придется делить не с ходячим несчастьем по имени Томас, а с принцессой Тамарой, у которой наверняка вдосталь мамок и нянек, опытных и умелых, и детенышей, после некоторой подготовки, действительно можно будет поручить их заботам. А сам он сможет продолжать жить почти прежней жизнью, надо будет только выгородить себе часть пещеры, чтобы дети не сумели туда проникнуть.
Он воспрянул духом, отметил это еще одним бокалом вина, тяжело поднялся и отравился спать. По дороге в спальню легкая грусть почему-то вернулась, но Ремиель не стал искать этому причину.

[Жнец]

10.

Принц проснулся и немедленно пожалел об этом, но было уже поздно: оглушенное головной болью сознание отказывалось засыпать обратно. Спустя какое-то время, показавшееся принцу вечностью, боль немного притихла, угнездившись в висках и затылке, зато немедленно дало о себе знать все остальное: ощущение было такое, словно вчера – а возможно, и всю прошлую неделю тоже – он работал лесорубом или истопником. В теле, казалось, не было ни единой нерастянутой мышцы, и даже кости налились отвратительной тягучей болью и ныли, как нищий у ворот известного благотворительностью дома. Томас пожелал себе немедленной смерти, но мироздание отказалось выполнять его желание.
Неподалеку раздался шорох, отозвавшийся в ушах грохотом горного обвала; принц хотел было застонать, но передумал, не зная, как стон отзовется на его самочувствии. Затем что-то звякнуло, и Томас все же не удержался. Как ни странно, от стона чуть полегчало, словно с ним в воздух вылетела часть боли, но принц, тут же вспомнив о своем достоинстве и гордости, плотно сжал губы, намереваясь больше не проронить ни звука. Однако, когда чья-то прохладная ладонь легла ему сначала на лоб, принося облегчение, затем переместилась на затылок, приподнимая его многострадальную голову, а в губы ткнулось что-то стеклянно-гладкое, в ответ на осторожный шепот:
- Выпейте это, Ваша Светлость, - рот все-таки пришлось приоткрыть.
Ледяная жидкость обожгла язык и горло, потом холод, стремительно расширяясь, охватил все тело, и на миг принцу показалось, что он превратился в ледяную статую из тех, про которые ему рассказывал наставник в землеописании, и, если пошевельнется, то тут же рассыплется тысячью осколков, но на смену холоду пришел столь же обжигающий жар, качнул принца своей оглушающей волной и схлынул. Следом за ним схлынула боль, и Томасу показалось, что он ни разу в жизни не испытывал подобного блаженства.
Спустя мгновение он осмелел настолько, что попробовал приоткрыть глаза. Утренний свет, проникающий сквозь неплотно закрытые шторы, резанул зрачки, вызывая невольные слезы, но почти сразу ощущение ослепляющего сияния исчезло, Томас даже не успел зажмуриться обратно. Проморгавшись, он посмотрел туда, откуда раздавался шорох и шепот: у кровати стоял смутно знакомый невысокий толстячок с узким длинным стаканом в руке и озабоченно вглядывался принцу в лицо. При виде его Томас почувствовал странное смутное разочарование: словно он ожидал увидеть кого-то другого, вот только не знал, кого. Тем временем толстячок, видимо, что-то высмотрев, покивал и пробормотал себе под нос длинную фразу, из которой принц не понял ни слова, и добавил уже разборчиво:
- Вот и хорошо, Ваша Светлость. Теперь поспите, и все пройдет.
Принц хотел было ответить, что и так все в порядке, и возмутиться тем, что его именуют «Светлостью», а не «Высочеством», но веки сами собой опустились, и сон укрыл его своим пуховым одеялом.
Следующее его пробуждение было гораздо более приятным, он даже подумал, что предыдущее ему приснилось, но комната была та же, оформленная в светло-зеленых и бежевых цветах, а судя по свету из окон, времени прошло совсем немного, и солнце не успело подняться высоко. Принц потянулся, откинул одеяло и сел на кровати. Ступни ног утонули в пушистом мягком ковре. Голова не болела, мышцы тоже почти не напоминали о себе, но в горле немного першило – видимо, от того зелья.
Оглядевшись, Томас обнаружил свою одежду, аккуратно сложенную на кресле: рубашка и камзол висели на спинке, а сапоги стояли рядом. Кто-то заботливо привел все в порядок, вычистив и выгладив платье, и начистив сапоги до зеркального блеска. Поспешно одевшись, принц прошелся по комнате, пытаясь припомнить, как он здесь оказался. Все воспоминания о прошедшем дне были смазаны и мутны, четко он помнил лишь свой самоубийственный бой с драконом: как пот заливал лицо, дышать становилось все труднее, доспех с каждым мгновением все больше мешал, стесняя движения, а в глазах мутилось, и к горлу подкатывала тошнота. Но он не сдался, это он помнил точно. Сначала был бой... А вот потом начиналось что-то обрывочное. Кажется, он с кем-то пил, этот кто-то над ним насмехался, но потом они, вроде бы, поладили. Вспоминался разговор о драконьих обычаях и принцессах, а еще почему-то – о чьих-то родственниках. А еще ему явно снились неприличные сны: смутно помнился поцелуй, и кого-то он, кажется, обнимал...
Еще и эта комната: он уже просыпался в ней, и тут был давешний толстячок – вроде бы, он лекарь, и приходил кто-то еще. А комната явно женская – судя по мягкости мебели и излишку рюшей, серебра и кружев на украшениях. И картины на шпалерах: птички на ветках, розы в цвету. В комнате было три двери, и принц заглянул поочередно во все: за первой – просторная комната, видимо, гостиная, с выходом то ли на балкон, то ли на террасу, Томас решил пока не проверять, а посмотреть, что за другими дверями. За второй обнаружился гардероб, полный женской одежды, и принц кивнул, довольный своей догадливостью, а вот за третьей... За третьей находилась туалетная, и, отразившись прямо с порога в гигантских размеров зеркале, принц все вспомнил.
Желание немедленной смерти вернулось, и вместе с ним накатила дурнота, комната поплыла вокруг, тошнотворно покачиваясь. Принц глухо застонал и ткнулся лбом в дверной косяк: его поведение вчера было абсолютно несовместимо с рыцарской честью, и позор следовало немедленно искупить, вот только как?..
- Я так понимаю, Вы все вспомнили, - раздался сзади чуть насмешливый знакомый голос.
- Сегодня мы на «Вы»? – спросил принц у резного наличника.
- Я полагал, Вам захочется более официального общения, - судя по тону, дракон откровенно развлекался.
Томас еще раз осторожно стукнулся головой.
- Дедушка остался доволен Вашей невестой? – мрачно спросил он, все так же отказываясь поворачиваться к собеседнику.
- Чрезвычайно, - дракон внезапно посерьезнел. – Тем не менее, есть еще несколько моментов, которые нам необходимо обсудить.
- Валяйте, - принц сомневался, что будет в состоянии устоять на ногах, если отпустит косяк, но его мнения не спросили.
Дракон схватил его за плечо и резко развернул к себе.
- Да что с Вами такое?

[Жнец]

Глядя на стремительно бледнеющего принца, Ремиель ощутил приступ раскаянья, но было уже поздно: тот в очередной раз всем телом обрушился ему на руки. Почти привычно подхватив Томаса, дракон оттащил его к кровати, уложил и дернулся было звать оставшегося за дверью лекаря, но тот, видимо, что-то услышал, и уже склонялся к тяжело дышащему пациенту.
- Ну, что там? – не вытерпев, через несколько минут спросил Ремиель.
- Ваша Светлость, я не знаю, как ему это удалось, но, похоже, он простужен. И я ведь предупреждал: постельный режим, никаких резких движений, минимум пять дней! Зачем Вы вернули ему одежду?
- Затем, чтобы он не устроил скандал. С его характером...
Ремиель посмотрел на объект разговора: принц был в полном сознании, и общая зеленоватость его лица постепенно сдавала позиции под натиском румянца.
- Я прошу прощения за свое вчерашнее поведение, - хрипло сказал принц. – Я готов искупить...
Он закашлялся, и лекарь снова торопливо склонился к нему, прикладывая ко лбу Томаса компресс, пропитанный пахучей мазью.
- Как хотите, Ваша Светлость, - заявил он, - но раньше, чем через неделю, он отсюда не выйдет, да и потом будет довольно слаб. Действие зелий и так его ослабило, а простудился он явно не вчера днем, разве что накануне вечером...
- Мне надо, чтобы через неделю он был здоров и полон сил, - мрачно произнес Ремиель. – Не позже.
- Это невозможно, - невозмутимо заявил лекарь, доставая из своей объемной сумки и расставляя на столике склянки с лекарствами. – Разве что Вы... – он выпрямился и выразительно посмотрел на Ремиеля.
Дракон хмыкнул.
- Это поможет?
- Ну, я не силен в знании Ваших способностей, но сил его организму Вы придать точно можете, я знаю.
- И что, этого достаточно?
- Конечно, он молод, и, если бы не вчерашнее истощение, он бы этой простуды и не заметил. Придайте ему сил, и он справится сам. Но несколько дней полежать ему придется, сотрясение и перегрев так просто не пройдут...
Ремиель чуть нахмурился и потер подбородок, размышляя.
- Что ж, пара лет погоды не сделают, верно? – задумчиво произнес он. – Выйди.
- Но... – начал было лекарь, глаза его горели энтузиазмом ученого.
- Выйди и не заходи, пока я не позову, - отрезал дракон.
Лекарь оскорбленно вздернул все свои подбородки и удалился, каким-то образом умудрившись выразить своей широкой спиной глубокую обиду. Ремиель подвинул кресло вплотную к кровати, сел и посмотрел на принца. Тот глядел на него чуть испуганно, но взгляда не отводил.
- Что Вы собираетесь делать?
- Расслабьтесь, принц Томас Берайтштадтский, - усмехнулся дракон, – смотрите в потолок и постарайтесь не шевелиться. Я почти уверен, что это не неприятно, но могут быть индивидуальные реакции.
- На что? – принц чуть отодвинулся, а Ремиель мельком отметил, что краска с его ресниц так и не стерлась.
- На мою магию, - пояснил дракон. – Мне надо, чтобы Вы выздоровели как можно скорее. Это и в Ваших интересах тоже.
- А, - принц моргнул, осторожно кивнул и улегся поудобнее, послушно уперев взгляд в лепной потолок.
Похоже, с лечением магией ему уже приходилось сталкиваться – он не проявил удивления или испуга, и Ремиель порадовался, что удалось обойтись без подробных объяснений. Дракон прикрыл глаза, собираясь и вспоминая последовательность действий.

[Жнец]

11.

Томас смотрел в потолок, как сказал дракон, - ему было несколько не по себе, но он не показывал виду, стараясь хоть так искупить свое вчерашнее поведение – излишек вина не оправдание для благородного человека, и... Но тут дракон шевельнулся, прерывая цепочку его рассуждений, выпрямился в кресле, протянул руку и убрал со лба принца компресс. Томас моргнул и хотел пошевелиться, уложить голову устойчивее, но рука уже вернулась, лоб накрыла холодная ладонь, и принц потерялся в разом нахлынувших ощущениях: казалось, он попал в поток искрящейся жизнью воды, которая стремительно струилась сквозь каждую, самую мельчайшую частичку его тела, унося и смывая все, что было ненужно и неправильно, наполняя его силой и бодростью. Он чувствовал себя одновременно клинком в руках мастера и цветком на горной вершине, ветром в грозовых облаках и алмазом под резцом ювелира...
Принц не мог бы сказать, как долго это продолжалось, но, когда прекратилось, он чуть не застонал от чувства невосполнимой потери; свое тело показалось ему глухим и слепым куском обременяющей плоти. Впрочем, мгновением позже это прошло, и он уже не мог разобрать, какое из ощущений ему пригрезилось; одно он знал точно: таким здоровым и бодрым он не чувствовал себя уже очень давно, а может быть, и никогда. Томас полежал еще немного, приходя в себя, потом осознал, что все еще смотрит в потолок, повернул голову и увидел, что дракон лежит в кресле, уткнувшись лицом в одеяло на постели.
Принц торопливо подтянулся повыше, сел и осторожно коснулся плеча Ремиеля.
- Что с Вами?
Дракон не отреагировал. Принц потряс его сильнее, но эффект был тот же, и тогда Томас соскочил с кровати, подбежал к двери и распахнул ее. Лекарь, который, судя по всему, пытался подслушать, что происходит в спальне, буквально ввалился внутрь, и, если бы принц не поддержал его – неминуемо бы упал.
- Быстрее, с ним что-то не так! - затормошил лекаря принц, не замечая его смущения и попыток оправдаться.
Толстячок тут же забыл об извинениях и устремился к господину.
- Помогите мне, - решительно приказал он и попытался перевернуть дракона, одновременно перетаскивая его на кровать.
Вдвоем они управились довольно легко, принцу даже показалось, что он смог бы и сам. Дракон, уложенный поверх покрывала, туда, где только что лежал Томас, был бледен, и дышал хрипло и неглубоко. Лекарь дотронулся до его шеи, выискивая жилку, но тут веки Ремиеля дрогнули, он приоткрыл глаза и слабо повел рукой, словно отгоняя что-то от себя – возможно, лекаря.
- Ничего страшного, - чуть слышно произнес он, - не суетись. Сейчас пройдет.
- Но Ваша Светлость! – воскликнул толстячок.
- Я просто немного перестарался, - чуть заметно улыбнулся дракон. – Все в порядке, только отдохну немного.
Бледность с его лица исчезала на глазах, а голос окреп и звучал уже почти как обычно. Он перевел взгляд на принца.
- Испугались, Ваше Высочество? – принц хотел было ответить, что да, испугался, а посмотрел бы я на Вас, когда Ваш целитель вот так падает в обморок, но дракон уже отдавал приказания лекарю. – Найди Савела, пусть распорядится насчет завтрака. Думаю, подавать его придется в эту гостиную. Принцу – на твое усмотрение, он у нас все-таки болеет, а мне – мяса и красного вина. Ну и еще там, что полагается...
Взмахом руки он отпустил внимательно выслушавшего его лекаря, и уже в дверях тот напомнил:
- Постельный режим минимум три дня! И Вам бы тоже...

К тому времени, как подали завтрак, Ремиель пришел в себя настолько, что смог самостоятельно перейти в гостиную, не вызывая своим видом у принца желания немедленно помочь и поддержать. Принц вообще выглядел пристыженным, тихим и совершенно не таким, каким представлялся дракону после вчерашнего сумбурного дня. Ремиель поразмыслил и пришел к выводу, что принц, должно быть, решил во искупление своего поведения быть послушным и являть собой образец хорошего воспитания и благородства. Наблюдение за этим обещало быть интересным развлечением. Ремиель заключил с собой пари, что дольше, чем на сутки, принца не хватит, а поскольку проигрывать не любил, прервал затянувшееся молчание вопросом:
- Скажите, Ваше Высочество, а Вы, случайно, не вспомнили, вкупе со всем остальным, зачем Вы так рвались вчера на свою мнимую могилу?
Принц уронил ложку в бульон, который ему принесли по рекомендации лекаря, схватил со стола салфетку, прижал к губам и закашлялся, стараясь, однако, сохранять при этом предписанное этикетом спокойное выражение лица. Вкупе с мгновенно покрасневшими ушами это выглядело презабавно.
- Эта загадка терзает меня со вчерашнего вечера, - невозмутимо закончил Ремиель, глядя в свою тарелку.
- Я не вполне уверен, - нерешительным тоном начал принц, - но, кажется, принцесса Тамара была настроена крайне отрицательно по отношению к своему спасителю.
- Вот как, - невозмутимо отозвался Ремиель. - Значит, я не солгал дедушке, когда он интересовался происходящим. Это радует.
Принц на мгновение вскинул глаза, но тут же снова опустил взгляд. Ремиель почувствовал себя немного разочарованным, но время поджимало, и пора было переходить к деловому разговору.
- Итак, если Вы вспомнили это, то и наш договор Вы помните, я полагаю. – Принц согласно кивнул. – Тогда предлагаю после завтрака переместиться в библиотеку и заняться подбором кандидатур на роль Вашей невесты и моей жены.
- У меня нет возражений, - снова кивнул принц, и Ремиель чуть нахмурился – ему совершенно не нравилась эта покладистость, создавалось впечатление, что за ночь его принца подменили кем-то незнакомым.

[Жнец]

12.

Библиотека поражала размерами и беспорядком – у себя в поместье принцу ни разу не удавалось довести ее до такого состояния: хотя он очень старался, слуги неминуемо вторгались в его любимое место отдыха и наводили там отвратительно рациональный порядок, после чего становилось невозможно найти нужную книгу, не залезая в указатель. А вот то, что библиотека может занимать помещение таких размеров, принц даже не подозревал: здесь, казалось, можно заблудиться и бродить неделями между высокими шкафами, все полки которых были заняты. Вдоль стеллажей на полу скопились залежи книг, свитков и карт. Сквозь высокие узкие окна проникал утренний свет, и пыль золотилась в солнечных лучах. Принц подавил завистливый вздох и стал спускаться с балкона, на который вывел их длинный коридор, следом за драконом: высота потолков библиотеки была сравнима с высотой потолка в главном бальном зале королевского дворца, благодаря этому от входа, поднятого на самый верх, можно было увидеть всю залу. Спускаясь, дракон пробормотал что-то недовольное насчет незакрытых штор, но принц не решился уточнять, да и не до того ему было: в поместье даже слуги подшучивали над ним из-за пристрастия к чтению, а отец откровенно жалел, что принц предпочитает серьезным исследованиям жизнеописания, легенды и прочие, не имеющие научной ценности, писания, из-за чего нельзя было отослать принца, например, в университет, где проходил обучение его брат.
- Прошу простить меня за беспорядок, - спустившись, произнес дракон. – Я запрещаю слугам здесь убираться – они могут невзначай испортить что-нибудь важное, а навести тут порядок в одиночку очень сложно. Впрочем, не могу сказать, что я не пытался.
- Да нет, все нормально, - отстраненным тоном заявил принц, во все глаза рассматривая ближайшую кучу сваленных в беспорядке книг. – Это у Вас жизнеописание Лерата Исхинского?..
Ремиель перехватил за плечо уже шагнувшего было вперед принца и развернул к себе:
- Ваше Высочество, обещаю, что у Вас будет предостаточно времени на исследование моей библиотеки, но потом. Сейчас нам надо подобрать принцесс для Вас и для меня, помните?
- А, да... – принц разочарованно нахмурился. – Конечно же, принцессы. Извините.
- Идите за мной, – дракон уверенно зашагал вдоль стеллажей вглубь помещения.
Принц последовал за ним, не прекращая рассматривать книжные полки, мимо которых они проходили, но Ремиель был настороже и пресекал все его попытки замедлить шаг. Принцу оставалось только тихонько вздыхать и напоминать себе, что после вчерашнего позора он должен быть благодарен дракону, и искупить свою вину хотя бы отсутствием возражений – ведь Ремиель мог бы его за такое поведение выставить прямо с утра, разорвав договор, а он даже вылечил его, чуть не пострадав при этом... От подобных размышлений принцу сделалось стыдно, и казалось, что подобного стыда, да еще в таком количестве, он не испытывал за всю свою предыдущую жизнь.
Наконец, после нескольких поворотов, дракон вывел их к небольшому, свободному от шкафов, пространству у стены: три темных от времени кожаных дивана стояли по бокам невысокого, но широкого и, видимо, крепкого стола: на нем возвышалась груда огромных томов в плотных неброских обложках. На небольшом расстоянии от стола, с его четвертой стороны, располагался прикрытый экраном камин, и в нем деловито потрескивали угли: не разрешая слугам прибираться в библиотеке, дракон, видимо, все-таки не запрещал им обеспечивать комфорт господина.
- Присаживайтесь, - Ремиель приглашающим жестом указал на один из диванов. – Здесь все, что нам понадобится. – Он дождался, когда принц сядет, и продолжил: - За день до Вашего появления я как раз выбирал себе невесту, чтобы похитить ее и представить дедушке.
Он прервался, ожидая реакции принца, но тот лишь кивнул и промолчал.
- Кстати, принцесса Тамара Келмегардская была в числе кандидатур, но я решил, что за ней придется слишком далеко лететь.
Дракон отобрал три тома, быстро заглянул в титульные листы, сложил книги стопкой и понес к ближайшему шкафу. Было заметно, что даже при его силе вес трех томов сразу – каждый из них был чуть не в два локтя высотой и в половину толщиной – вызывает затруднения; принц приподнялся было, желая помочь, но дракон заметил и мгновенно пресек и эту попытку:
- Сидите, Ваше Высочество. Лекарь запретил Вам любые нагрузки на эту неделю.
Принц отпустился обратно, но на лице его проступила некоторая досада, когда же дракон продолжил переноску книг, она усилилась, но тем не менее, Томас удержался от возражений: он помнил слова дракона о том, что нужен ему в конце недели полным сил, а значит, надо стараться выздороветь окончательно. Впрочем, он и так чувствовал себя совершенно здоровым, лишь иногда начинала кружиться голова и немного першило в горле, но лекарю, наверное, виднее.
В конце концов на столе остался всего один том, дракон отступил к камину и позвонил, потянув за витой шнур, свисающий из ниши почти под самым потолком.
- Это, - Ремиель указал на книгу, - список с официального публичного издания Книги Рода Келмегарда. У принцессы Тамары три сестры, одна старшая и две младших, а мать уже не в том возрасте, когда можно опасаться появления наследника. Вы хотите править в Келмегарде, Ваше Высочество?
Принц растерянно моргнул. Он не ожидал, что принимать решение придется вот так, сразу, и уже настроился на долгий поиск подходящей кандидатуры.
- Келмегард? – переспросил он. – А это обязательно?
- Нет, - пожал плечами дракон, - но так было бы проще. Не придется заниматься изучением стражи и тому подобного сразу в двух королевствах, к тому же это сэкономит нам время. Есть некоторые обстоятельства, о которых я пока Вам не говорил, и я вынужден торопиться.
Тут из-за стеллажей появился слуга с подносом, и дракон прервался, пока кувшин с вином, бокалы и блюда с сыром и фруктами не нашли свое место на столе, а слуга не удалился. Дракон разлил белое по бокалам и присел рядом с принцем. Затем сдвинул книгу к краю стола, щелкнул запором и распахнул тяжелые плотные листы, перелистал до места, где кончались записи и подвинулся, давая принцу возможность их прочитать.
- Разница в возрасте у принцессы Тамары и принцессы Эгиль с младшими сестрами довольно велика, так что есть вероятность, что старшие сестры, например, поедут вдвоем на прогулку. Тогда можно будет похитить их обеих одновременно.
- Принцесса Эгиль, - задумчиво произнес принц, словно пробуя имя на вкус. – Мне нравится, как это звучит.
Дракон нахмурился.
- Речь не об этом, Ваше Высочество.
- Кстати, - принц немного оживился, - а почему Ваши слуги зовут меня «Светлостью»? Лекарь, к примеру.
Дракон прикрыл глаза и подавил вздох. И, заодно, улыбку – кажется, вчерашний принц возвращается.
- Ну, мы же с Вами женаты, - с абсолютно серьезным выражением ответил он. – А всех драконов, по обычаю, титулуют «Светлостью». Полагаю, из-за возможности огненного дыхания.

[Жнец]

- Но... но как же... – принц растерялся совершенно. - Это же была не настоящая свадьба!..
- Откуда слугам об этом знать? – пожал плечами дракон. – Их господин женился. Какая разница, кто невеста?
- Но я же мужчина!
- Не стоит так волноваться, это может пагубно сказаться на Вашем здоровье. К тому же, мы здесь, чтобы решить эту проблему, верно?
- Да, - принц глубоко вздохнул, успокаиваясь. – Прошу прощения, я отвлекся. Вы объясните, почему нам так необходимо спешить? Ваш дедушка пригласил Вас с женой на семейный ужин?
Дракон усмехнулся.
- Нет, дело, скорее, в некоторых физиологических изменениях, происходящих с принцессой после свадьбы. О некоторых из них я знал и раньше, а вот о других мне как раз поведал дедушка. Вчера, после того, как я уложил Вас спать.
Принц в очередной раз заалел ушами, подхватил бокал и отпил вина. Ему вспомнился давешний сон, и теперь он терзался вопросом – что ему приснилось, а что было на самом деле? Свадьбу он помнил более чем смутно, а проснулся совершенно раздетым. Но уточнять подробности у дракона не хотелось категорически. Чуть успокоившись, он поднял взгляд на Ремиель – тот разглядывал его откровенно насмешливо, но заметил вполне серьезно:
- Налегать на вино Вам тоже не стоит. Вы еще не совсем здоровы...
Принц нахмурился, но бокал не отставил. В конце концов, от одного бокала большого вреда не будет.
- Так что за изменения? Принцессы получают возможность нести яйца? – хмуро спросил он, но уязвить дракона не получилось.
Он широко улыбнулся и отсалютовал принцу бокалом.
- Ваше Высочество, Вы удивительно догадливы. Именно что нести яйца.
Принц заморгал.
- Я серьезно, - дракон перестал улыбаться, поднял бокал и внимательно посмотрел сквозь вино на свет, словно пытаясь разглядеть там что-то очень важное. – Это трехкомпонентный процесс. Запись в Книге Рода, обмен кольцами и брачная ночь, как завершение. Наутро принцессы получают возможность оборачиваться в драконесс. Конечно же, они не становятся сразу полноценными драконессами, это довольно долгий процесс, он занимает несколько лет, но одно из свойств проявляется почти сразу, и вот об этом я не знал.
Принц озадаченно молчал, на лице его застыло абсолютно нечитаемое выражение, и Ремиелю оставалось только надеяться, что тот не сбежит немедленно, оглашая пещеру воплями ужаса. Но принц огорошил его в очередной раз.
- А летать, - чуть подрагивающим голосом спросил он, - летать они тоже могут?
- Да, - дракону этот вопрос казался не заслуживающим внимания. – Летать – это просто, надо только привыкнуть к крыльям. Дело не в этом, - продолжал он, не обращая внимания на мгновенно понурившегося принца. – Драконов в этом мире мало, несмотря на то, что живем мы, с точки зрения людей, неимоверно долго. Но драконессы способны к размножению лишь раз в пятьдесят-сто лет, и чаще всего кладка оказывается пустой. Поэтому первая кладка, когда может вылупиться три драконенка, а иногда – и больше, самая важная.
Принц отрешенно кивнул, его грызла зависть.
- Как я вчера выяснил, первый период размножения наступает у драконессы спустя месяц-полтора после свадьбы. Соответственно, яйца она откладывает где-то через пару месяцев. Поэтому необходимо спешить – мне даже придется нарушить обычай и не ожидать возможных освободителей принцессы; максимум через две недели мы должны быть женаты, иначе у дедушки могут возникнуть подозрения...
Принц грустно вздохнул при мысли о том, что через каких-то две недели неизвестная ему принцесса Тамара получит возможность летать. То, что вот он через то же время из четвертого сына превратится в наследного принца Келмегарда грело, но уже не так, как в разговоре со сказителем. Потом он подумал, что, может быть, если дракон его простит за вчерашнее, то, возможно, удастся его упросить взять принца с собой хотя бы в один полет... Только надо вести себя благоразумно. И Томас вернул почти полный бокал на стол.
- А почему Вы постоянно говорите о принцессах? Разве у вас нет драконесс? Или они похищают принцев? – эта мысль пришла к нему неожиданно, и он уже начал прикидывать, как бы ему ненавязчиво напроситься на знакомство с драконессой.
Ремиель глотнул вина.
- Драконесс действительно нет, - мрачно ответил он. – То есть, иногда они рождаются, но чрезвычайно редко. Последняя урожденная драконесса умерла сто двадцать четыре года назад. Поэтому приходится похищать принцесс. Теоретически, конечно, можно жениться на любой девушке, но это традиция.
- О, - сказал принц, погрустнел и покосился на бокал с вином.
- Что Вы не пьете? – заметил это дракон. – Один бокал Вам точно не повредит.
Он подхватил с блюда виноградную кисть и принялся неторопливо ее ощипывать. Принц вздохнул, поднял бокал и попытался сосредоточиться.
- Так что Вы предлагаете?
- Мы с помощью магического зеркала выясним ближайшие планы принцесс, потом я их похищу. Вам же надо будет освободить старшую – думаю, недели здесь принцессе Тамаре хватит, чтобы ко мне привыкнуть, и принцессу Эгиль можно будет освободить. Но Вам нельзя показываться принцессам на глаза в то время, когда они здесь находятся, иначе Вы будете выглядеть очень странным спасителем, - дракон улыбнулся.
- Понимаю, - кивнул принц. – Но что я буду делать эту неделю?
- Полагаю, проведете ее здесь, - Ремиель повел рукой вокруг, и принц внезапно вспомнил, что находится в огромной, совершенно неисследованной библиотеке, и даже подумал, что неделя – слишком мало.
- А Вы все здесь прочитали? – не удержался он от вопроса.
- Нет, конечно, - засмеялся дракон, - не больше половины. Что ж, вопрос улажен, не правда ли? Предлагаю переместиться к зеркалу, заодно посмотрим на наших суженых.

[Белая_Лилия]

Жнец, между прочим, через несколько часов после того как прочла то, что есть, я поняла, что попала. И сильно Каждую свободную минутку забегаю на форум, посмотреть, может вы уже что-то выложили...
С огромным нетерпением жду продолжения

[hadzog]

Белая_Лилия, у (MoNoNoKe), который сейчас у Жнеца бетой работает, началась сессия (у меня тоже, потому я и в курсе ), так что ближайшие две недели, скорее всего, продолжений не будет. У нас очень большой загруз, позже будет легче, но пока мы заняты с утра до вечера и еще надо учить дома.
Но оно все дописано, я вычитывал и точно знаю, так что как в прошлый раз не будет

[Белая_Лилия]

hadzog,
Вот чувствовала, что надо еще подождать, а потом читать Давно у меня не было такого зуда от желания что-то прочесть.

Но оно все дописано, я вычитывал и точно знаю, так что как в прошлый раз не будет

Это радует, даже не представляешь как Я не знаю, чем меня цепляют Драконы и Принцессы, но это сильно.

[hadzog]

Я не знаю, чем меня цепляют Драконы и Принцессы

первая попытка Жнеца написать безангстовый романс с хэппиэндом?

Кстати, ты "жанры" внимательно прочитала?)))

[Белая_Лилия]

Кстати, ты "жанры" внимательно прочитала?)))

Вообще не читала...
Ничего себе наборчик

romance, юмор, слэш, гет.

.Там еще и гет есть?

[hadzog]

Там еще и гет есть?

Бггг *злорадно*

[Белая_Лилия]

hadzog, изверги

[Жнец]

Белая_Лилия, спасибо. Беты вернулись, вот продолжение.

[Жнец]

13.

Принц сидел на балюстраде террасы северной башни, задумчиво глядя на освещенный солнцем горный хребет. Дальше к северу горы постепенно снижались, превращаясь в холмистую равнину, поросшую лесом. А где-то там, за горизонтом, он знал, лежит Седой океан. Впрочем, принц думал не об этом, его тревожили совершенно другие мысли: день назад дракон улетел за принцессами, предоставив Томаса самому себе, и, как с некоторым удивлением понял принц, впервые с момента разговора со сказителем у него появилось время поразмыслить. То есть, по дороге, когда он ехал на бой с драконом, оно у Томаса тоже было, но ситуация изменилась полностью, и почему-то казалась смутно неправильной, хотя, вроде бы, все складывается замечательно, и совсем скоро он будет наследным принцем. Вот только он впервые задумался: а зачем ему это надо? Нет, конечно, утереть нос отцу и старшим братьям, которым он вечно представлялся пустым местом, все еще хотелось, но его ведь не учили управлять страной. Отец несколько раз брал его на собрания совета министров, и принц честно высиживал до конца, отчаянно сдерживая зевоту и косясь в окно, однако ничего интересного для себя в этих собраниях не нашел. И присутствовать на ежемесячном Королевском Суде – традиционном, и посему обязательном в каждом королевстве, - отец его приглашать не стал. Томас понимал, что это все может означать - он станет плохим королем. И принесет несчастье той стране, в которой будет править. Но ведь можно будет назначить советниками умных людей. С другой стороны, а вдруг они начнут интриговать против него? Значит, надо будет создать тайную службу или, если она уже есть, усилить, и следить за ними. А вдруг глава тайной службы сговорится с советниками? Кто будет следить еще и за ним?.. От этих размышлений тяжелела голова, неприятно сосало где-то под ложечкой, и портилось настроение. И зачем ему попался этот сказитель?
Даже в библиотеку уже как-то не тянуло.

Принцесса Эгиль оказалась замечательно красивой белокурой девушкой, принцесса Тамара была чуть темнее – ее волосы скорее напоминали цветом волосы принца, и дракон не преминул обрадоваться этому обстоятельству. Правда, голоса обеих принцесс показались принцу немного высоковатыми, но Томас решил, что выбирать не приходится.
Больше ничего разглядеть он не успел, потому что, как заявил Ремиель, им несказанно повезло: принцессы как раз обговаривали завтрашнюю прогулку на пруды – в сопровождении стражи, естественно, но зато без обычной свиты из поклонников и рыцарей, и даже своим фрейлинам и дуэньям они решили приказать следовать в отдельной карете, чтобы, как почти прошептала принцесса Тамара, оглядываясь на свиту, «переговорить о наших делах без свидетелей».
Дракон тут же засобирался в путь: до Келмегарда почти полдня лету, уже за полдень, а ему, кроме всего прочего, необходимо еще выбрать место для засады, потому что броня у него, конечно же, стальные копья стражи выдержит, но вдруг с ними будет маг?.. Принц не успел опомниться, как Ремиеля и след простыл, только стекали по внутренней стороне его бокала последние капли наспех допитого вина, и в зеркале все еще отражалась парковая дорожка, где несколькими мгновениями раньше беседовали принцессы, но и она уже затягивалась туманным отражением комнаты и растерянного Томаса.
Именно в тот момент ему впервые сделалось не по себе: он внезапно ощутил себя героем хроники, подобной тем, что читал в библиотеке. Словно его подхватил неудержимый поток событий, и тянет, тянет за собой, не давая опомниться, остановиться и воспротивиться, или хотя бы подумать, нужно ли сопротивляться. И кто знает, куда его этот поток принесет в итоге?
Сначала принцу даже понравилось это ощущение: ему льстило думать, что это поток истории, и он вознесет его на вершину, оставив имя Томаса Берайтштадтского в летописях. О том же, каким образом это имя будет вписано – как героя, или, наоборот, как неудачника, - он начал задумываться только к вечеру, устав гулять по замку, который и слуги, и дракон почему-то упорно именовали пещерой, хотя от пещеры у него было только подножие, подвалы, да несколько входов, подогнанных под размеры дракона. Томас выбрел на террасу, где его поймал лекарь, долго занудствовал о необходимости соблюдать постельный режим, и оставил принца в покое, лишь когда тот пригрозил ему устроить поутру свою обычную тренировку в полном объеме. Лекарь счел, что лучше не давить на несговорчивого пациента и удалился, укоризненно покачивая головой и повторяя, что принцу нельзя переутомляться. Чуть позже явился мальчишка-паж с ужином и осторожно предложил проводить Томаса в его покои, но принц отказался.
Есть не хотелось, и Томас ограничился морсом и бутербродом.
Он просидел на террасе до позднего вечера, потом зашел в библиотеку и попытался отогнать мысли жизнеописанием Лерата, но чтение не принесло привычного успокоения; принц отложил книгу, погрузился в размышления и даже не заметил, как ему принесли вино и закуски – и то, и другое осталось нетронутым. Он так и заснул там, в библиотеке, в кресле, и проснулся с затекшим телом, и потом его еще продуло в коридорах, когда он, стараясь никого не потревожить, пробирался в свои комнаты. Затея успехом не увенчалась: у порога спал, свернувшись в тесный комок, мальчишка-паж. При появлении принца он сейчас же проснулся, и, невзирая на заверения Томаса, что ему ничего не нужно, немедленно куда-то умчался с деловым видом. Принц не успел даже переодеться в ночное, как он вернулся, таща за собой толком не проснувшегося лекаря. Тут к принцу совершенно некстати вернулся кашель, и отогнать Миткала удалось только после того, как принц покорно выпил сразу три разных настойки.
Паж, тем не менее, уходить не торопился: он заявил, что приставлен к Томасу по распоряжению Его Светлости, и теперь намеревается ни на шаг не отходить от своего временного господина. С большим трудом Томасу удалось убедить мальчишку не ложиться спать у его кровати на ковре, а переночевать на софе в гостиной.

Улегшись, принц еще долго ворочался, мучимый размышлениями и отвратительным послевкусием от лечебных настоек. Заснул он, когда небо за окнами уже начинало потихоньку светлеть. Но выспаться Томасу не удалось: солнце еще не поднялось над вершинами гор, а его уже довольно грубо трясли за плечо. Принц с трудом раскрыл глаза и обнаружил нависающего над кроватью давешнего мальчишку.
- Господин лекарь пришел, Ваша Светлость! – отвратительно звонким и бодрым голосом объявил он.
Принц застонал и попытался забраться под подушку, но паж тотчас ее отобрал.
- Вы ну прямо как господин Ремиель! – воскликнул паж. – Его Светлость тоже страсть как не любит рано подниматься. Но Вы просыпайтесь, а то господин Миткал занят – ему еще ароматические смеси для гостей готовить!..
- Я не того дракона убить пытался, - пробормотал Томас, нехотя выбираясь из-под одеяла. - Как тебя хоть зовут, драконеныш?
- Я не драконеныш, - тоскливо вздохнул мальчишка. И торопливо добавил: - Ваша Светлость. Касьяном меня зовут.
- Вот что, Касьян, сделай мне воды для умывания. И попить чего-нибудь, бодрящего.
- Вода готова, - чуть обиженно заявил паж. – В умывальной, Ваша Светлость. А морсу я принесу, только сначала зелья выпейте, господин Миткал в гостиной ждет.
И умчался. Невыспавшийся принц был нервозен и готов на все, лишь бы его потом оставили в покое, даже умывание не прогнало сонливость, так что зелья он выпил без особого сопротивления. Лекарь торопливо осмотрел Томаса: заглянул в глаза, в рот, пощупал лоб и жилку на руке, что-то неодобрительно пробурчал и решительно распорядился соблюдать постельный режим. Принц уже был готов последовать этому совету и забраться обратно в кровать, но тут вернулся Касьян. Помимо морса паж принес поднос с завтраком и радостно – кажется, он был не в состоянии разговаривать другим тоном – заявил, что после завтрака принцу предстоит переезд в другие покои, потому что эти будут переоборудовать для гостей господина Ремиеля. Принц снова застонал, но на этот раз – мысленно, тяжело вздохнул и приступил к завтраку.
На новое место принца отвел все тот же Касьян, попытавшись по пути устроить Томасу обзорную экскурсию по пещере, но тут уж принц не выдержал и прикрикнул на пажа, после чего тот ненадолго обиделся и замолчал. Обиды его хватило ровно до новых покоев принца, там он снова оживился и засуетился, пытаясь про все рассказать и все показать, и в то же время помочь господину раздеться, но Томас безжалостно выставил его в коридор, запер дверь и с блаженным вздохом рухнул в кровать.
В этот раз ему удалось проспать до самого обеда.

[Жнец]

Ремиель никогда не думал, что похищать принцесс так тяжело. Причем в самом буквальном смысле: для большего удобства своей будущей жены, – ну, и для жены принца тоже, конечно, - а также, чтобы стража не успела отреагировать, он, вылетев из-за леска, просто-напросто подхватил с земли карету с принцессами, хвостом стряхнув с запяток двух лакеев, и скрылся в небе. Получасом позже он понял, что несколько переоценил свои силы, и без отдыха до пещеры не долетит. Тем более, что принцессы визжали ну просто оглушающе и непрерывно, сил на крик у них явно было больше, чем у дракона на полет. К тому же, они могли визжать посменно.
Так что Ремиель выбрал ложбинку между двух поросших лесом холмов и приземлился, постаравшись опустить карету на землю как можно осторожнее. Но в последний момент крылья дрогнули, и карета бухнулась на землю довольно ощутимо, что подняло тон принцессиных визгов на невообразимую высоту.
Дракон поспешно отбежал подальше и благоразумно решил пока не оборачиваться: в драконьей ипостаси он все-таки выглядит намного внушительнее.
Через несколько минут крики озадаченно стихли. Еще чуть позже дверца кареты приотворилась, и из-за нее осторожно выглянула одна из принцесс – Ремиель не успел разобрать, которая, потому что дверца тут же захлопнулась, а из кареты раздалось громкое «Ах!» и торопливый шепот. Он осторожно приблизился, ожидая, когда принцессы выйдут: в конце концов, их, в отличие от Томаса, наверняка готовили в королевы, по крайней мере, старшую, так что про обычай похищения они знать должны...
Через некоторое время принцессы действительно вышли, и дракон немедленно об этом пожалел: обвиненный в тысяче провинностей сразу и обозванный сотней нелицеприятных эпитетов, он пытался вставить хотя бы слово, но принцесса Тамара – он опознал ее не сразу – была гораздо опытнее него в искусстве скандалов. В конце концов дракон не сдержался и издал боевой рык – все остальное принцессы запросто игнорировали, но это не сумели: принцесса Эгиль издала невнятный всхлип и рухнула в обморок, а принцесса Тамара, привычно подхватив сестру, замолчала, но продолжала угрожающе сверкать на дракона глазами. Ремиель на мгновение задумался, не было ли лучше принять выбор дедушки – пожалуй, назойливая заботливость в стиле Изабель не так уж и страшна, - но было уже поздно.
Когда принцесса Эгиль пришла в себя, дракон произвел осмотр кареты и выбросил из нее все, что счел лишним, в том числе украшения, колеса и крышу, оставив лишь сиденья, стенки и корзину с провизией, захваченной принцессами на прогулку. Это, естественно, не прибавило ему привлекательности в глазах девушек. Дракон еще немного отдохнул и загнал принцесс обратно в карету. Подхватил ее и, поднявшись в небо, тяжело полетел в сторону дома.

Неугомонный Касьян, который, судя по всему, так и торчал под дверью, все-таки уговорил принца осмотреть замок, вернее, ту его часть, где после приезда принцесс можно будет безбоязненно находиться Томасу. Тогда же выяснилось, что принц теперь живет почти на самом верху Северной башни, а двумя переходами ниже есть галерея, ведущая прямо в библиотеку. Помимо спальни, умывальной, гостиной и кабинета, в покоях принца был балкон, чему Томас очень порадовался: если поставить здесь кресло, можно будет читать прямо на улице, вот только ветер... И в мае еще прохладно, а летом принца здесь уже не будет. Летом Томас станет наследным принцем Келмегарда.
Принц отогнал ненужные мысли и с помощью Касьяна перетащил на балкон не только кресло, но и небольшой столик из угла гостиной. Еще один такой же остался стоять в комнате у камина, между двумя такими же глубокими и ужасающе мягкими креслами.
Он отпустил пажа – причем мальчишку еще долго пришлось уговаривать, что Томасу ничего не надо, ничего не понадобится, и он действительно хочет побыть один, взял лист пергамента из стопки, лежащей на письменном столе в кабинете, перо с чернильницей – и попытался последовать совету одного из своих наставников, мэтра Алленса, мастера Наставлений о сущности человеческой: записать все, что ему в ситуации не нравится, а на второй половине – то, что может уравновесить или нейтрализовать эти моменты, но так и не смог решить, что куда записывать.
Чернила сохли на кончике пера, а принц сидел и смотрел куда-то в сторону горизонта. В конце концов порыв ветра вырвал пергамент из-под расслабленной руки и унес его, играя, далеко вниз.
Томас поднялся, воткнул перо в чернильницу и спустился на террасу, так и не сумев понять, чего же ему на самом деле хочется. Пусть все идет как идет, решил принц. А если вдруг что – у него еще есть время все переиграть. Никто ведь не заставит его жениться на спасенной принцессе против воли, верно? Хотя жаль, что им не судьба подружиться с Ремиелем, даже если и не станет королем: у драконов не может быть друзей-рыцарей, а у рыцарей – друзей-драконов, это против законов природы и здравого смысла.
Томас мрачно хмыкнул и сплюнул вниз, а когда поднял глаза, безмятежную синеву майского неба пятнала черная крылатая клякса.

14.

Дракон летел так медленно, что казалось: еще немного – и он рухнет вниз. Впрочем, до земли – если только можно так назвать острые пики ощерившихся внизу скал – было не так уж далеко, несомая драконом карета почти задевала днищем вершины: колес у нее почему-то не было, да и вообще она выглядела так, словно побывала под обвалом – все украшения сорваны, на дверцах, где обычно красуются гербы – только следы от них, и по всему корпусу – царапины от драконьих когтей. Принц на мгновение даже испугался за принцесс: что они такого дракону сделали, да и живы ли вообще, но тут дракон как-то особенно неловко взмахнул крыльями, резко провалившись на несколько метров вниз, и из кареты раздался пронзительный визг. Волнение за принцесс тут же исчезло – такой громкости звуки издают только на редкость здоровым горлом, - уступив место тревоге за дракона. Но до взлетной площадки оставалось уже совсем немного, и, тяжело махая крыльями, дракон наконец приземлился. Взметнулась песочная пыль, еще раз взвизгнули принцессы, Ремиель утвердил карету на песке, отошел на несколько шагов в сторону и опустился наземь, широко раскинув крылья.
Принц хотел было спуститься вниз, к нему, но вовремя вспомнил, что не должен показываться принцессам, и остался стоять на террасе, нервно вцепившись в мрамор перил: к дракону уже спешили слуги, и Миткал, несмотря на свои габариты, бежал чуть ли не первым. Ремиель поднял голову и что-то сказал, тут же все пространство наполнилось приветственными криками челяди, к карете направилось несколько человек – помочь принцессам выйти; лекарь, озабоченно всплескивая руками, что-то выговаривал господину. Принц облегченно выдохнул, усмехнулся и направился в свои покои.

Некоторое время он наблюдал с балкона, как постепенно пустеет площадка – пока он шел к себе, почти все разошлись: ни принцесс, ни дракона, только прислуга и карета, которую как раз пытались вытолкать прочь, что затруднялось отсутствием колес, но это быстро надоело. Принц забрал чернильницу с пером и отправился в кабинет: первая попытка разобраться в себе и ситуации не удалась, но кто сказал, что в этот раз не получится лучше?
Однако его надежды не оправдались: как и в прошлый раз, принц застрял на вопросе, куда вписывать свое скорое будущее. К тому же, его постоянно отвлекали посторонние мысли: что там с принцессами, как все прошло, не пострадал ли дракон, почему он так тяжело летел и почему до сих пор не зашел рассказать? И вообще, сколько можно оставлять принца в неведении? Если бы Томас мог быть уверен, что не попадется принцессам на глаза, он уже давно бы пошел и выяснил все сам, но разрушать план Ремиеля не хотелось, и принц сидел в мрачном одиночестве и сгущающемся сумраке над чистыми листами, позабыв зажечь свечи, и даже неугомонный паж не нарушал его уединение: видимо, как и все прочие слуги, был занят размещением гостий.
Только когда в комнатах стало почти совсем темно, Касьян все-таки явился. В руках у него был поднос с ужином для принца и подсвечником. И, переступив порог, он едва не споткнулся от неожиданной смены освещения.
- Что ж Вы в темноте-то сидите, Ваша Светлость? – воскликнул он, сгрузив поднос на стол, и торопливо принялся поджигать свечи. – Что, и даже никто огня не развел? – возмутился паж чуть позже и немедленно занялся камином.
Томас задумчиво пронаблюдал за его действиями и все-таки спросил:
- Как там Его Светлость? Все в порядке?
- А что ему станется? – живо откликнулся мальчишка, продолжая священнодействовать над уложенными в камине дровами. – Он же дракон. А вот их Высочества все такие перепуганные, говорят, и расстроенные, прямо ужас! Ну да привыкнут, что уж тут…
- Да, действительно, - все так же задумчиво заметил принц.
Ответ пажа его успокоил, но где-то в глубине души затлела обида: если все в порядке, почему же Ремиель все еще не пришел с рассказом? В конце концов, одна из принцесс предназначена Томасу, и он имеет право знать, как все прошло.
- Ну вот и все, - паж поднялся от разгоравшегося в камине огня и повернулся к принцу. – Вам еще что-нибудь нужно, Ваша Светлость? А то их Высочества такие требовательные, мы там все заняты так…

[Жнец]

- Нет, - Томас качнул головой, - можешь идти.
Касьян торопливо поклонился и выскочил из комнаты так быстро, что дверь негромко хлопнула от поднятого им ветерка. Принц придвинул к себе поднос и принялся за еду: он не изнеженная девчонка, чтобы терять аппетит от переживаний. К его удивлению, тело считало так же, и ужин довольно быстро закончился. Томас налил себе вина, откинулся в кресле и подумал, что, наверное, стоит снова вызвать Касьяна, чтобы тот прибрал со стола, но вставать было лень, к тому же, мальчишка ведь сказал, что все слуги заняты обустройством принцесс. Некоторое время он неспешно размышлял о том, что же такое необходимо принцессам, что в этом занята вся челядь, но стоило только порадоваться отсутствию дневных мыслей, как они немедленно вернулись, и настроение, бывшее вовсе не радужным, стало стремительно ухудшаться.
Но тут раздался стук в дверь, отвлекая от ненужных размышлений.
- Входите, - торопливо откликнулся Томас.
В комнату вошел дракон, осторожно притворил за собой дверь и прислонился к стене. Томас сначала обрадовано привстал из-за стола, но Ремиель выглядел… загнанным, что ли? Словно бы за ним сейчас по коридору летела стая легендарных фурий, которых описывал в своих трудах Тидид Артенский. Впрочем, нет, дыхание его не было сбившимся или тяжелым, значит, просто что-то не так.
- Добрый вечер, Ваше Высочество, - устало проговорил дракон. На его лице появилась тусклая улыбка.
Принц все-таки встал, обошел стол и осторожно приблизился.
- Что-то случилось? – спросил он. - То есть, добрый вечер. Что-то пошло не так? Но я видел карету. И Касьян сказал…
- Я присяду? – невпопад спросил дракон, и, не дожидаясь ответа, прошел к дивану у окна, тяжело опустился на мягкие подушки. – Нет, все в порядке. Просто немного устал.
- Принцессы?.. – начал было Томас.
- Ну я же сказал – все в порядке, - досадливо поморщившись, перебил его Ремиель. – Я выделил им комнаты, слуг, все прочее… За ними присмотрят. Будьте добры, налейте мне вина.
- Да, конечно, - принц шагнул к столу, замер. – Только… бокал один, я…
- Неважно.
Томас пожал плечами, долил вина и протянул бокал дракону.

Ремиель поначалу чувствовал себя просто отвратительно: он никогда не думал, что общение с принцессами может быть настолько утомительным и малоприятным; даже после использования драконьей магии он не ощущал себя настолько опустошенным, да и облегчение наступало не в пример быстрее. Только здесь, откинувшись на спинку дивана, с бокалом вина в руке, он понемногу начал отходить. Успокаивающе бродили по стенам и гобеленам тени от колеблемых легким ветром с балкона свечей, мягко бормотал в камине огонь, напротив в кресле сидел принц – так уютно Ремиелю не было с тех пор, как он отправился за принцессами. Хотелось завернуться в какой-нибудь плед и уснуть прямо здесь, на диване, в единственной спокойной комнате этого сумасшедшего дома, в который превратилась его пещера. И пусть принц продолжает так же тут сидеть, как символ этого самого спокойствия: если он здесь, значит, все в порядке.
- Что Вы так на меня смотрите? – внезапно спросил принц несколько встревоженным голосом.
Ремиель сморгнул и понял, что действительно чуть не задремал с бокалом в руке.
- Извините, - торопливо произнес он, выпрямляясь. – Задумался. У меня был очень тяжелый день, причем и в прямом смысле тоже: никогда не думал, что карета может столько весить.
- Вы так долго не приходили, я даже немного забеспокоился, - дракону сначала показалось, что принц почему-то отводит глаза, но, присмотревшись, он понял, что взгляд Томаса устремлен на бокал в его руке: второго-то он захватить не догадался. – Мало ли, вдруг что-нибудь случилось…
Ремиель допил остатки вина и протянул сосуд принцу:
- Возьмите, негоже оставлять гостя без вина. – Он усмехнулся, подозревая, что улыбка вышла невеселая: послевкусие от общения с принцессами продолжало портить ему настроение, и в голове бродили неприятные мысли о возможных способах решения этой проблемы. Впрочем, может, по отдельности принцессы более приемлемы? Надо будет попробовать поговорить с Тамарой отдельно от ее сестры. – Право, ну что могло случиться? Я же все-таки дракон, даже Вам меня убить не удалось, хотя Вы честно старались, - неуклюже пошутил Ремиель.
Вместо того, чтобы улыбнуться в ответ, принц нахмурился сильнее – вот теперь он уже совершенно точно отводил взгляд. И наливать вина не торопился – что ж, его дело. Дракону тоже больше пить не хотелось.
- Вам рассказали, куда не стоит ходить, пока здесь принцессы? – постарался он сменить тему. – Еду Вам будут приносить сюда или в библиотеку, а к ней можно пройти по галерее, не спускаясь…
- Спасибо, я знаю, - перебил его принц. – Меня даже проводили. Это Вы мне Касьяна приставили?
- Да, - подтвердил Ремиель. День сегодня явно не задался с самого утра, вот и разговор не клеится, а он так надеялся отдохнуть. – Вы им довольны?
Принц ненадолго задумался, но все же кивнул.
- Он немного назойлив, но это терпимо. Я понимаю, что его присутствие необходимо.
- Что ж, - Ремиель поднялся. – Я прошу прощения, но, похоже, мне не под силу поддерживать разговор. Еще раз извините. И спокойной ночи, Ваше Высочество.
Он кивнул и вышел, даже не задержавшись у двери: принц наверняка снова обиделся, а у него уже не осталось сил на все эти танцы вокруг, мол, я не то имел в виду, Вы меня не так поняли, а вот это я сказал так-то потому, что… и так далее. В коридоре было почти совсем темно и – внезапно – промозгло и холодно. Ремиель был уверен, что за всей этой суматохой в его комнатах наверняка забыли развести камин, и там тоже поселилась весенняя сырость; но не возвращаться же было к принцу. Он усмехнулся этому своему непонятному желанию и зашагал к себе: позвать слуг недолго, и огонь в любом из его каминов разгорается быстро и жарко – он же дракон, и это драконья пещера.
В его голове мелькнула мысль, что, не будь он драконом, все было бы намного проще, но тут из-за угла вышел Савел, торопящийся доложить господину итоги дня, и мысль исчезла, даже не дав Ремиелю возможности задуматься, а о чем это она, собственно, была.